— Спасибо. — Бухин встал. — Если вдруг вспомните его, или жена ваша… Телефоны…
— Она вот-вот должна вернуться. — Томашевский взглянул на часы. — Она к Нине пошла, ну… к Кузнецовой. Может быть, нам пока по кофейку?
Кофе был давно выпит, хозяин вежливо молчал, но, видимо, тяготился присутствием гостя. Ждать дальше, конечно, не имело никакого смысла. Неизвестно, когда придет эта жена Томашевского. Может, она по магазинам пошла, может, еще куда.
— Ну, я пойду… Вы мне, пожалуйста, перезвоните…
— Конечно. — Томашевский, провожая гостя, опять взглянул на часы.
— Я пошел. — Бухин переступил порог и нажал на кнопку лифта. Тот загудел и стал подниматься откуда-то снизу. Саша вздохнул. Катерина тоже сегодня впустую съездила к этой Кузнецовой. Наверно, день такой. Створки лифта разошлись, и Саша задумчиво шагнул вперед.
— Извините… — растерянно протянул он, потому что навстречу ему выходила молодая девушка с огромным живо том, который не закрывал надетый на нее плащ. Вот на этот живот Бухин и налетел. — Простите, — еще раз пролепетал он, уступая ей дорогу, — я не хотел…
— Ничего. — Васька протиснулась мимо скромного молодого человека. — Это я вас напугала.
«Да это же жена Томашевского!» — понял он и догнал молодую женщину.
— Еще раз извините, вы Татьяна Томашевская?
— А, — вспомнила Васька, — вы из милиции, да? Да вы проходите…
— Собственно, я тут вашему мужу показывал… Он говорит, что вы его никогда не видели… — мялся Бухин в дверях. — Вы все-таки посмотрите, Татьяна Михайловна…
Васька взяла у него листок, сбросила на ходу мокрые туфли и прошла ближе к свету. Посмотрела. Потом вернулась и отдала портрет обратно.
— Нет, вроде не видела.
Из кухни показался сам Герман Томашевский, вытирающий руки полотенцем.
— Спасибо вам, я пошел. — Саша начал заталкивать листок обратно в папку и потянул змейку. Змейка разъезжалась через раз. То есть она раз — разъезжалась, а раз — заедала. Сейчас наступил как назло тот раз, когда ей вздумалось заесть. Лист перекосился, и Васька, стоящая у двери как радушная хозяйка, чтобы проводить гостя, внезапно потянула его на себя.
— Дайте-ка его сюда… Вот так… Если вот здесь чуть-чуть… И лоб пониже… И волосы покороче… Конечно, это он!
— Кто? — Гера потянул листок к себе. — Кто он, Вась? Ты что, его знаешь?
— Да ты его тоже знаешь! Вот здесь, смотри — помнишь — нос у него кривоватый, как будто перебит… Ну, помнишь?
— Да не помню я никакого носа, — отмахнулся от нее муж. — Где ты его видела? По этой бумажке каждый третий подходит.
Саша Бухин задержал дыхание. Эта Татьяна, которую муж почему-то называет Васькой, сейчас все-таки опознает загадочного «телемастера».