Наутро она очнулась от гулкого стука тяжелых сапог по ступеням. Протяжно заскрипев, отворилась дверь. Вера поднялась.
— Дяденька, дяденька, не уводите ее-о-о! — Коля с плачем бросился офицеру под ноги.
Тот грубо оттолкнул его и пропустил Веру впереди себя. Снова скрипнула тяжелая дверь.
Прошло около часа с тех пор, как увели Веру. Мальчика одолевало беспокойство. Словно загнанный зверек, метался он от узкой голубоватой полоски света к массивной оцинкованной двери. Ах как неуютно он чувствовал себя здесь, среди скорчившихся на полу замерзших людей, схваченных в разных концах округи и почти замурованных в этом ледяном склепе.
— Брось, сынок, не крутись… — натужно закашлявшись, выдохнул однорукий мужчина в потертом кожушке. — Ничего тут не придумаешь… Клетка!
Снова раздался грохот сапог на ступенях. Вошли двое солдат. Покрикивая, торопя, щелкая подковами по цементному полу, они начали выводить людей наверх.
Весь двор, крышу дома, пристроек, сарая запорошило мягким снежным пухом. Ноздри пощипывало крепким утренним морозцем. Солдаты выстроили возле стены около двух десятков человек.
— Господи, свят-свят-свят, что же это будет-то?.. — охала бабка, оказавшаяся опять рядом с Колей.
Коля пытался определить, куда могли увести Веру. За плотными занавесками высоких окон что-либо разглядеть было невозможно.
Вскоре тот же обер-лейтенант вывел Веру из дома, молча подтолкнул к группе людей. Коля перебежал к ней. Один из солдат хотел было остановить его, но лишь лениво переступил на месте, хрустнув снегом, задымил сигаретой.
Замерзших перепуганных людей продержали еще около двух часов на морозе в углу двора. Затем загнали во двор крытую машину «фомаг» и приказали всем грузиться. Вместе с задержанными в кузов забрались четверо солдат-охранников.
— Они не поверили нашей легенде, Коля, — когда взревел мотор, шепнула Вера.
— Из «шмайсера» бы их всех или из ППШ! — сквозь зубы ответил Коля, косясь на оружие охранников.
Выехав за ворота, машина миновала село, взбрыкивая колесами на ухабистой проселочной дороге, двинулась вдоль леса.
— На Коростышев, однако, едем. В комендатуру небось… — проговорил однорукий мужчина.
— Мольчать! — прикрикнул на него, замахнувшись, охранник.
То и дело машина притормаживала, съезжала на обочину, пропуская проносящиеся на большой скорости мимо грузовики и фургоны. У поворота начался подъем, и машина забуксовала. Двое солдат вылезли из кузова, притопывая, похлопывая рукавицами, стали проминаться вокруг машины, время от времени гнусаво переругиваясь с шофером, копавшимся под капотом машины. Часы тянулись медленно. Окоченевшие люди в кузове автомашины жались друг к другу. А по дороге мимо застрявшего «фомага», монотонно и глухо урча и выдыхая тяжелый, едкий запах горючего, потянулась очередная колонна крытых серым брезентом грузовиков.