— Кабель? — спросил лейтенант.
— Цел, — ответил Малин, натягивая провод.
— Режем!
Малин перекусил щипцами провод.
Засаду устроили в кустах, спустившись вдоль кабеля метров на двадцать.
Прошло двадцать минут.
— Товарищ лейтенант, небольшой окопчик рядом, полузатопленный только… — сказал Козленко, высунувшись из куста.
— Действуйте, — разрешил лейтенант и добавил, когда Козленко исчез в окопе: — Карманов — туда же…
Прошло еще полчаса.
— Да неужели же брошенный это кабель, старый, — усомнился Малин.
— Вполне может быть, — согласился Артищев. — Может, это боевое охранение соединялось с блиндажом, а потом драпануло…
— Тс-с! — перебил их лейтенант.
Узкую полоску просеки неподалеку от окопа пересекли две темные фигуры. Они приближались очень медленно, время от времени останавливаясь, затем двигались дальше.
— По проводу идут, — шепнул Малин.
Он не ошибся. Немецкий связист, шедший впереди, держался за провод. Задний отстал немного, затем вовсе остановился, подключил к проводу висевший на груди аппарат.
До разведчиков донеслась немецкая речь.
Лейтенант прильнул к уху Малина:
— Линейный надсмотрщик.
— Чую…
Немец переговорил с невидимым собеседником и, отсоединив аппарат, догнал напарника. Наконец они достигли места обрыва. Лейтенант опять повернулся к Малину:
— Надо дать им возможность доделать.
Малин кивнул.
Один из немцев не спеша сращивал провод. Второй, прислонившись к дереву, стоя на одной ноге, вытряхивал из сапога воду.
Первый связист, закончив работу, поднялся, запахнул плащ-палатку.
— За мной! — коротко бросил лейтенант.
В несколько прыжков он достиг немца, но… поскользнувшись, рухнул буквально ему под ноги, проехал было на боку вниз, однако, уцепившись рукою за ветку, удержался.
Малин и Бойко с разлету сбили немца с ног, прижали к земле. Второй фашист, разбежавшись, прыгнул через окоп. Козленко снизу успел схватить его за ногу. Немец перевернулся в воздухе и, вырвавшись, кубарем покатился вниз. Карманов бросился за ним. Козленко и Артищев — следом.
Малин и Бойко не могли справиться с первым связистом. Немец отчаянно отбивался, кричал что есть мочи Кружилину, пытавшемуся заложить ему кляп, прокусил кисть. Подоспевший лейтенант, стараясь утихомирить фашиста, приставил к его груди пистолет. Немец судорожно схватился за руку лейтенанта. Раздался выстрел.
— Ах ты, растуды-то твою не туда! — не выдержал Малин, оттаскивая к окопу обмякшее тело фашиста.
Снизу, держась за ветки, вскарабкался разгоряченный Козленко.
— Порядок, командир, — доложил он. — Связали… Идти, правда, фриц не может, ноги, наверное, поломал.