– Неужели я слышу, что Кэт опять ревнует?
– Нет. Может быть, в прошлом году я и ревновала, когда ты столько времени проводил с этой эффектной Мата Хари на гавайских пляжах, когда разыскивал Софи Соммерс.
– На гавайских пляжах? А мне казалось, что на гавайских пляжах я валялся с ужасной ревнивицей по имени Кэтрин, чьи подозрения оказались беспочвенными. И кроме того, мы шли по следу Арифа аз-Захани, палестинского террориста.
– Вот именно. В Хевроне! В самом опасном городе в мире. Скажи ей, что ты не можешь подвергать себя опасности, потому что скоро станешь отцом.
– Обязательно скажу, не сомневайся.
– Ладно. Передавай Кайле привет. Я рада, что у нее все хорошо.
– Обязательно передам.
– И не забудь сказать, что Лиам Таггарт теперь женатый мужчина. И что у него есть семья.
– Ха-ха! Скажу. Я люблю тебя. Пока.
Лиам приземлился в аэропорту Мюнхена, арендовал машину и поехал на север к Регенсбургу по холмистым полям Баварии, по зелено-желтому ковру. В Регенсбург он приехал ближе к вечеру, снял комнату в гостинице «Мюнхенский двор», на главной площади с видом на Дунай. Поужинал шницелем, выпил пару бутылочек светлого пива «Эрдингер», прогулялся по городу и лег спать.
После завтрака Лиам поехал на юг в небольшую деревушку Шармассинг по 155-й дороге по последнему известному адресу Зигфрида Шульца. Белый кирпичный аккуратный двухэтажный домик с красной черепичной крышей. Лиам с немецко-английским словарем в руке позвонил в дверь. Ему открыл старик в серых штанах и голубой рубашке, застегнутой до самого ворота.
– Ja, was wollen Sie?[50]
– Sprechen Sie Englisch?[51]
– Ja. Немного. – Он большим и указательным пальцами показал, насколько плохо говорит по-английски.
– Спасибо. Меня зовут Лиам Таггарт, я разыскиваю семью Зигфрида Шульца.
– Зигфрида Шульца? – Он покачал головой. – Я не знаю никакого Зигфрида Шульца.
– Он жил здесь когда-то. В 1941 году.
– В 1941 году? Ого! Это же семьдесят лет назад. – Старик пожал плечами. – Я живу здесь только сорок. А до меня здесь жил Бургер. Не Шульц.
– Зигфрид Шульц был немецким солдатом. Здесь жила его мать. Я предполагаю, что она могла в 1943 году поселить у себя двух малышек.
– Двух малышек?
Лиам кивнул.
– А почему вы спрашиваете?
– Эти малышки потерялись во время войны. Меня наняла их мать, которая их потеряла.
Старик пожал плечами:
– Я переехал сюда из Пфаффенберга в 1963 году. Ничего о детях не знаю.
Лиам повернулся, чтобы уже уходить, как старик его окликнул:
– Простите, пожалуйста, герр Таггарт. Здесь живет фрау Штраус, ей уже восемьдесят шесть, но она знает всех в Шармассинге. Ступайте к ней. Розенштрассе, 22 в Оберхофен. Это дальше по улице. Передайте, что вас послал Вернер. – Он улыбнулся и кивнул. – Она говорит по-английски,