– Пока нет. Через час я вылетаю в Краков. Наведу справки и попробую проехаться маршрутом поезда. Может, что-то и нарисуется.
– Лиам, у нас мало времени. Дата слушания все ближе, а у нас нет никаких доказательств существования Каролины или близнецов. Мне придется несладко: нечего противопоставить утверждению Артура, что девочек не существует.
– Времени маловато. Возможно, кто-то вспомнит, что у железнодорожных путей нашли двух малышек, или объявится Мюриэль Бернштейн и подтвердит рассказ Лены, но нам нужно время. Мне кажется, стоит просить отсрочку хотя бы на пару месяцев.
– Не думаю, что Петерсон ее даст. Ты же знаешь, я у него не в фаворе.
– Но попытаться стоит. Черт, всего-то шестьдесят дней! Ну почему такая спешка?
– Ты же слышал Петерсона: он стремится защитить бедную старушку, которая, к счастью, оказалась под его крылом в этом деле об опеке.
– Лена не выглядела такой уж несчастной в суде. А вот Артур испугался до дрожи в коленях.
– Да, испугался. Я подам ходатайство. Может быть, суд и даст нам шестьдесят дней. Удачи тебе в Польше.
Утром в понедельник Кэтрин приехала к Лене в гости на Пирсон-стрит. Она вошла в квартиру, сняла пальто и подошла к окну, чтобы взглянуть на озеро Мичиган. Ветер гулял по нему, поднимая двухметровые волны с белыми шапками пены, разбивая их о волнорезы, разбрызгивая воду на набережную.
– Я бы хотела, чтобы вы взглянули на одну важную для меня вещь, – сказала Лена.
Она подошла к буфету, открыла стеклянную дверцу и указала на одиноко стоявшую на полке маленькую подставку. Самый ценный предмет в серванте.
– Вы видите? Знаете, что это?
Кэтрин кивнула:
– Знаю. Это туфля Милоша.
– Артур считает меня глупой, потому что я выставила ее. Поношенная детская туфля, которую я поставила на самое видное место, когда могла бы выставить тончайший китайский фарфор и столовое серебро. Но это единственное, что осталось от моей семьи в Хшануве. Единственное доказательство того, что они когда-то существовали. Если со мной что-то случится, Кэтрин, или когда придет мой срок, я бы хотела, чтобы ее забрали вы.
Кэтрин тяжело сглотнула:
– Ох, нет! Я не могу. Она принадлежит вашей семье.
Лена улыбнулась и обняла ее:
– Я вас считаю почти родной. Для Артура она ничего не значит.
– Для меня она многое значит, Лена. Я с гордостью буду хранить эту туфлю.
– Отлично. Тогда позвольте мне закончить историю, и вместе мы попытаемся разыскать близнецов.
– Я должна вас предупредить, что пока Лиаму не повезло. Близняшек не отвезли к матери Зигфрида. Она умерла, и близких родственников не осталось. Лиам собирается навести справку по ходу поезда. В «Яд ва-Шеме» сведений о близнецах тоже нет.