Пани Тарновская пожала плечами:
– Если хочешь, иди. Но ты только что выбралась из города и, должно быть, устала. Может, примешь теплую ванну, а я пока приготовлю постель? Я обещала твоему отцу присмотреть за тобой, пока война не закончится, а я не из тех, кто нарушает свои обещания. Одному Богу известно, насколько опасно прятать еврейку, поэтому, если ты решительно настроена уйти, я не стану тебя останавливать.
Я лежала в теплой воде и размышляла о том, что известно Господу, а чего Он не знает. Я вспомнила свои религиозные занятия. Принципы нашей веры. Наш Бог всезнающий и всемогущий. Он знает все, что было, и все, что будет. Но если это правда, то почему нацисты вообще населяют землю? Они же подобны скорпионам, гадюкам, клопам, вызывающим чуму! Для меня все эти создания были одинаковыми. У них одна цель – сеять зло и причинять вред. Почему добрый и справедливый Бог позволяет им ходить по земле? И если Бог правит кораблем, неужели Он заснул у руля? Лежа в ванне, я отказывалась от веры. Так требовала логика.
Я попыталась отбросить плохие мысли, думать о более счастливых временах, о мирной жизни до вторжения немцев. О жизни в Хшануве, о жизни моей семьи, о жизни моих друзей. Казалось, вода снимает напряжение с моего тела. Я взглянула на себя. Я похудела и утратила недавно обретенные округлости.
Я беспокоилась о своей семье. Где они? Устроились в другой части Хшанува? Или их куда-то выслали? Кто тот мужчина в кровати Каролины? И где сейчас моя подружка? Я представила, что мы снова все вместе. Вот я сижу за субботним ужином. Слышен смех Милоша. Мама приготовила вкуснейший суп. В доме тепло и светло. Я чувствую радость и любовь…
И тут пани Тарновская тронула меня за плечо.
– Лена! Лена! Ты заснула?
Она протянула мне полотенце и чистую сорочку. Я помогла ей застелить кровать в небольшой кладовке в самом углу коридора, на втором этаже, и спросила:
– А пан Тарновский возит продукты в ту часть города, где живут евреи? Когда он вернется домой, можно у него спросить, не видел ли он мою семью?
Мой вопрос задел ее за живое. Она покачала головой и подчеркнула абсурдность подобного вопроса восклицанием:
– Ха! Возить продукты евреям? Разумеется, нет! Он же не хочет, чтобы его расстреляли! Неужели ты думаешь, что евреям доставляют масло и молоко? Это запрещено! Противозаконно. В наше время евреям повезет, если удастся заполучить краюшку хлеба. А мне, жене фермера? Мне тоже не достается молока и масла. Все отбирают нацисты. Ты же из города пришла, неужели не видишь, что происходит?
Я кивнула.