Последний звонок (Купрашевич) - страница 18

Потом речь заходит о палатке. Где-то у них завалялась старенькая, польская, правда тесноватая, да и сохранилась ли она… Он пожимает плечами, куда ей деться, наверное, где-то лежит…только им лучше останавливаться в кемпингах, или, даже на базах отдыха. Особенно, если это будет не на юге…Он-то непривередлив, но с ее здоровьем… Она возражает, в таком путешествии лучше всего дикарями, всегда есть выбор, когда и где остановиться, а вместо палатки можно воспользоваться спальными мешками. К тому же, если машина окажется просторной, может быть и мешки не понадобятся. Много ли им надо места, двоим-то… А здоровье, что оно… Как ни сохраняй когда-нибудь подведет. Кстати, в первое же лето, как у них появится машина, надо будет посетить родителей. Тех и других. Только бы не опоздать.

Он согласно кивает, отходит к кусту сирени, мимо которого пролегает их тропа, выбирает две веточки попышнее, обламывает и протягивает жене. У нее розовеют щеки. Она уже и забыла о своей просьбе, да и брякнула-то не подумав… Вообще-то цветы ей больше нравятся живые, на газоне, или даже на природе, хорошо если бы им удалась задумка обменять квартиру в центре города на другую, поближе к гаражу, к природе. Их не пугают необжитые микрорайоны, пусть другие рвутся в центр, в эту суету, зато, если вариант, который наметился, выгорит, они получат новую квартиру в десяти минутах ходьбы до ближайшего леса. И столько же до гаража. Маршрут не долгий, но с возрастом расстояния увеличиваются и, когда оба будут на пенсии такой, не очень длительный променаж станет им просто необходим, чтобы сохранить силы… Тогда у них будет возможность чаще прогуливаться на природе туда и обратно, бродить по лугам… А в центр, к театрам и крупным магазинам их домчит такси. Хотя, зачем такси, когда у них теперь будет своя машина…

В трамвае освобождаются места, но они продолжают стоять у окна, где их, сквозь стекло согревает закатное солнце. Оно еще достаточно яркое и она чувствует неловкость оттого, что слишком освещена. С возрастом яркий свет почему-то нравится меньше. Мужа это обстоятельство, похоже, не волнует, он лишь немного щурится, когда свет попадает в глаза, но не отворачивается. Она замечает, что у основания его волос, на висках, уже совсем явно просматриваются серебристые прядки. Ее озадачивает, почему у основания? Может быть, он тайком подкрашивает волосы? Она помнит их наощупь – жестковатые непослушные, с ними не могла совладать никакая расческа. Да и сейчас ему можно позавидовать – они все еще достаточно густые, слегка волнистые – даже время не смогло распрямить их. У нее волосы существенно хуже, хотя все еще мягкие и податливые, но уже заметно поредели. Наверное от частых завивок и перекрашиваний… Да и кожа на лице потеряла свою шелковистость, стала какой-то пористой, смотришь в зеркало, словно сквозь увеличительное стекло… Она с завистью проскальзывает взглядом по свеженьким лицам девчушек, столпившихся у задней двери. Пичуги беззаботно щебечут о чем-то, их не заботит, как выглядят их мордашки. В этом возрасте она тоже щебетала и так же с неприязнью косилась на отчаянно размалеванных стареющих баб, лишь добавляющих себе возраста непомерным количеством косметики. Они пока даже представить не могут, что эта проблема и у них не только не только не за горами, но тут же, сразу за порогом… и счастливы в своем неведении. Наверное и счастье само по себе в неведении… Сама то она хоть и проводит немало времени у зеркала, но старается не злоупотреблять косметикой, тем более, что ему это не нравится. Он никогда не говорит об этом, но она то видит, каким напряженным становится его лицо, особенно глаза, в них появляется какое-то смятение… Тогда она отходит от зеркала и принимается оправдываться, что снова обнаружила на коже пятнышко, наверное появится прыщик – она так боится проблем с кожей… Актриса из нее никакая и уловка ее как бревно в глазу, но муж делает вид что верит, хотя и сам талантом не блещет – подходит к окну и что-то рассматривает за стеклом. Наверное, женщин помоложе, попорядочнее, у которой в голове кроме проблем своей внешности еще бы что-то было. У нее нет сил и слов объяснить ему, что для женщины ее внешность это соломинка, без которой уходишь ко дну безвозвратно. Попытаться из последних сил полюбить себя, или, хотя бы убедить себя, что ты не самая-самая и что еще что-то осталось …А может быть он и прав и они, женщины, изощряясь в искусстве произвести впечатление подсознательно рассчитывают на удачную охоту и все их ухищрения только и направлены на конечный результат. Но тогда в этом вовсе не их вина – претензии к создателю, хотя, если дружить с головой можно было бы не подставлять создателя… И тогда она раскаивается в том, что впала в прострацию у дурацкого зеркала, снова подтолкнула его к омуту, из которого он с таким трудом выкарабкивался…Она могла бы сгладить свою забывчивость уверениями, что по-прежнему любит его, но эти слова приводят только к дурному результату – взгляд его становится жестче и недоверчивее. Наверное, она не те подбирает слова, может быть неправильно выстраивает их, или произносит не с той тональностью…