оттого, что строишь кому-то глазки.
Вера удивляется.
– Как ты увидел? Спиной что-ли?, – потом оборачивается, видит отражение в витринном стекле части зала и хмыкает.
– Ну, ты прямо Штирлиц…Просто он мне гримасы строил. Мне такие не нравятся. Тощий, да еще и усатый. Мальчишка.
Горин косится на витрину, частично закрытую соседкой, и различить толком объект интереса своей подруги ему не удается.
– А что, усы в чем-то мешают? – не удерживается Горин.
Вера поднимает глаза, опущенные к столу и, на этот раз удивляется.
– Почему?!
Горин пожимает плечами.
– Я то откуда знаю, – фыркает Вера. – Как-то не удавалось попробовать.
Горин улавливает пугающие нотки в ее голосе. Можно было наклониться к ней и шепнуть что-нибудь приятное на ушко, но он почему-то этого не делает.
Вера наверное тоже испытывает какое-то раскаяние, потому что наклоняется к нему сама.
– Пригласи меня. Музыка спокойная, какую ты любишь…
Горин откладывает взятую было вилку, с недоверием смотрит в ее лицо. Вера тянет его за рукав. Ни одного взгляда за его спину. Он поднимается и ловит нырнувшую к нему в объятия женщину. Музыка уже не кажется такой громкой и грубой. Горин прячет в ее приятно пахнущих волосах лицо, она обнимает его шею руками и прижимается всем телом. Неожиданно сильно и настойчиво.
– Верочка, пощади меня, – шепчет он ей на ухо.
Она смеется и еще плотнее прижимается так, что он ощущает каждый изгиб, каждую впадинку ее горячего молодого тела.
– Мне кажется, я кое-что чувствую, – шепчет она.
– Тебе кажется, – снова неудачно бормочет Горин.
К столику возвращаются вместе. Соседки взглядами выдают свой интерес к ним. Очевидно и прерванный разговор велся на определенную тему. Можно догадаться какую. Разница в их возрасте видна со стороны…
Устроившись, он замечает, что Вера села не сразу.
– Давай поменяемся местами, – неожиданно предлагает она.
– Да ну, глупости, – почему-то возражает он.
– Он мне надоел, – оправдывается Вера. – Налей мне коньяку. Немного.
Горин медлит с минуту, но выполняет ее просьбу. Затем наливает себе, переводит взгляд на лицо девушки, собираясь что-то сказать, но тут же забывает слова – выражение лица Веры отражает какую-то настороженность.
– Можно пригласить вашу даму? – слышит он над
головой петушиный голос.
Горин пожимает плечами и сосредотачивается на своем антрекоте. Кусок попался жестковатый и пока он разделывается с ним Вера уходит. Горин опускает руки, смотрит на ее опустевший стул и не может припомнить спрашивала ли она его разрешения. А может и спрашивала, сквозь возникший шум в ушах можно и не понять. Никогда ему не приходилось слышать настолько неприятный голос…