— Где мы? — спрашиваю я.
— Рабочее место, которые мы используем для производства масок.
— Действительно? — в какой-то момент, еще до его сегодняшнего безумия, я перестала верить в него. Это было легче, чем ненавидеть себя, чем думать, что я предала отца зря, чем верить, что Элиот, возможно, сдержит свои обещания.
— Посмотри на меня, — говорит он. И я выполняю. Единственная причина, по которой я не паникую — потому что он так спокоен, но сейчас он выглядит взволнованным. Я хочу к родителям. Когда мы встретились, Элиот обвинил меня в том, что я не боюсь смерти, но я ужасно напугана сейчас.
— Я рад, что ты настолько доверяешь мне, — говорит он.
Он несет меня по узким ступенькам подвала. Один раз спотыкается.
В подземной котельной, освещенной газовыми лампами, над столом склонился молодой человек, вертя в руках кусочки фарфора. Поверх маски он надел пару толстых очков, левая линза которых — увеличительная. Он не поднимает взгляда, когда Элиот протискивается в дверь.
— Я ждал тебя вчера с деньгами. Я не могу это закончить без ...
— Помоги, — просто говорит Элиот.
Молодой человек вскакивает на ноги.
— Это дочь...
— Кент, думаю, она умирает.
Я сглатываю, когда он произносит слово «умирает». И затем мой желудок взрывается, и я изворачиваюсь туда-сюда в его руках. Он кладет меня на металлический стол. Я потная, мои волосы пропитались потом.
— Это ужасный яд, — говорит Элиот.
— Твой дядя?
Я пытаюсь пожаловаться на то, что крышка стола металлическая, и я дрожу от холода, но Элиот и его друг Кент игнорируют мои попытки. Они перебирают банки и бутылки.
— Позволь мне это сделать, — говорит Кент. — Для тебя это слишком личное.
Мог ли Элиот говорить праву, когда признался, что влюблен в меня? Нет, не верю этому.
— Аравия, можешь меня слышать? — спрашивает Кент. — Ты пробовала что-то необычное? Со специфическим вкусом? — я встречаюсь с ним взглядом и сразу понимаю, что знаю его.
— Я тебя уже видела, — каркаю я. — В книжном магазине.
— Да, — говорит он. — Полагаю, мы однажды почти встретились.
Он отдает мне кубок, полный густой, холодной жидкости.
— Выпей это.
Я проглатываю.
— Я не заметила никакого... привкуса, — говорю я. — Может быть он был слишком сладкий.
Он наливает что-то из тестовой трубки в чашу. Она пенится и шипит.
— Я собираюсь сделать укол, — говори Элиот. Я фокусируюсь на увеличительных линзах, которые носит Кент.
— Ты ученый, — слышу себя со стороны я. Подпольный ученый, скрывающийся от принца, помогающий Элиоту с революцией.
— Вообще-то я изобретатель. Мой отец был ученым.
Затем Элиот втыкает иглу мне в руку, и я теряю сознание.