– Тебе обязательно всегда быть такой непримиримой сволочью? – потребовал ответа Халид гробовым шепотом.
– Будь справедлив. Я веду себя так, только когда того требует цель. Я, как известно, извиняюсь в зависимости от ситуации.
– Сомневаюсь, что ты имеешь какое-то представление об этом.
– Ты не единственный, кто страдает подобными сомнениями. Следует признать, ты несешь на себе основную тяжесть, но ты не одинок в этом. И ты берешь на себя гораздо больше, чем необходимо. Позволь мне помочь. Я охотно возьму на себя часть твоего бремени. Это то, что я пытался тебе сказать.
Халид оттолкнул от себя свитки и подошел к окну справа от него. Мраморная арка обрамляла полуденное небо над уголком многоуровневого сада ниже. Внизу цвела сирень, и ее чистый аромат смешивался с ветром, дующим обратно в альков, шурша разбросанными на столе страницами, дразня его.
Взгляд Халида подернулся пеленой. Вид блестящих черных локонов на атласном шелке и полуприкрытых ореховых глаз вспыхнул перед его взором. Халид запер ставни, но аромат бледно-фиолетовых цветков оставался, к большому его огорчению.
Джалал отметил раздражение Халида.
– Так теперь у тебя неприязнь к солнечному свету и цветам?
– Только к этому конкретному цветку.
– И что же он тебе сделал?
Халид твердо сохранял молчание, и глаза Джалала расширились в понимании.
– Прикажи садовникам вырубить его, – предложил Джалал через какое-то время, откинувшись на подушки.
– Нет.
Улыбнувшись самому себе, Джалал переплел пальцы на животе и уставился на мозаику алькова над ним.
– Халид?
– Ты все еще здесь?
– Я жду, пока ты мне откроешься.
Халид повернул голову к Джалалу и разочарованно вздохнул.
– Я могу ждать весь день. Как ты беззаботно отметил, городские беспорядки прекратились… на некоторое время. – Джалал скрестил лодыжки ног.
– Ладно. Тогда уйду я. – Халид подошел к дверям и распахнул их.
Джалал последовал за ним как тень с сомнительными намерениями. Когда Джалал начал насвистывать в куполообразный потолок из агата с синими прожилками, мускулы на челюсти Халида заиграли.
– Мы одной крови, сеид. Я так же упрям, как и ты. И тебе следует мне открыться, ведь рано или поздно ты почувствуешь, что вынужден избавиться от моих постоянных надоеданий.
После того как они прошли еще несколько шагов по полированному полу коридора, Халид взглянул на Джалала.
– Салим… хочет заехать в Рей на обратном пути в Амардху через две недели.
Джалал застыл как вкопанный.
– Этот джакеш? – выругался он. – Зачем?
– По-моему, это очевидно.
– Для тебя. Будешь так любезен пояснить?
– Шарзад.