– Нет, – сказал Халид, войдя в Большую галерею. – Я бы этого не хотел.
– Сеид, – поклонилась Деспина.
Он кивнул ей в ответ.
– Я не могу поддержать Деспину. Но ты действительно слишком громко смеешься. Надеюсь, никогда не прекратишь делать так.
Деспина опустила подбородок к груди и улыбнулась, молча заспешив покинуть Большую галерею.
Шарзад внимательно смотрела на Халида, борясь с всплеском эмоций. Ее горло сжалось, а злость угрожала вылиться штормом слов, которых он не заслуживал услышать.
Потому что он не заслуживал знать ее самые тайные мысли. Ее подлинные желания.
То, как она беспокоилась о нем. И как мало это должно было значить.
«Утешайся своими секретами, ибн аль-Рашид.
Потому что я тебя не утешу».
Шарзад вздернула подбородок и повернулась в сторону выхода.
Халид поймал ее за локоть, когда она проходила мимо.
– Я стучался в твою дверь прошлой ночью, – начал он.
Ее сердце, вздрогнув, замерло.
– Я была уставшей. – Она отказывалась смотреть в его сторону.
– И злой на меня, – мягко сказал он.
Шарзад взглянула на него через плечо.
Он изучал ее черты.
– Нет. Разгневанной.
– Отпусти меня.
Халид отпустил ее руку.
– Я понимаю почему. Я виноват в том, что не рассказал тебе о Ясмине. И я извиняюсь за это. Такого больше не повторится.
– Виноват? – Шарзад повернулась к нему, иронично рассмеявшись. – Виноват?
– Я…
– Ты знаешь, как глупо я выглядела? Насколько глупо себя чувствовала?
Халид вздохнул.
– Она хотела задеть тебя, и меня беспокоит то, что, кажется, очень преуспела в этом.
– Насколько она преуспела? Ты жалкая, бесчувственная задница! Ты думаешь, я злюсь из-за того, что она сделала? Из-за того, что она танцевала для тебя? Господи, Халид, как можно быть таким умным и столь непростительно непонятливым одновременно?
Он вздрогнул.
– Шарзад…
– Это не имеет к ней никакого отношения. Ты обидел меня, ибн аль-Рашид. Твои секреты – закрытые двери, к которым мне никогда не дадут ключей, – они ранят меня, – закричала она. – Снова и снова ты ранишь меня и уходишь!
Ее боль проделала такой же путь, как и ее смех, отражаясь от карнизов и ударяясь обратно в мрамор под ногами.
Халид слушал это эхо и, поморщившись, закрыл глаза. Вновь открыв их, он потянулся к Шарзад.
Она отшатнулась.
«Я не заплачу. Не для тебя».
Невзирая на это, Халид схватил запястья Шарзад обеими руками и поднес ее ладони к своему лицу.
– Ударь меня, если хочешь, Шази. Делай все что угодно. Но не наноси такую же рану; не уходи.
Он положил ее руки по бокам своего подбородка, скользя пальцами по руке Шарзад, ожидая ее приговора.
Она застыла, держа в ладонях маску изо льда и камня.