Раджпут, пренебрежительно оттолкнув Джалала, поднял свой тальвар.
Халид взмахнул мечом и двинулся вперед. Тени скопились на его пути. Их было не менее восьми, учитывая того, который прижимал ее к стене.
Звук вытаскиваемых из ножен клинков прорезал комнату, и мужчина, схвативший Шарзад за горло, прижал ее спиной к себе, обхватив предплечьем с тугими мышцами шею девушки.
Раджпут двинулся в авангард теней, а Халид и Джалал примыкали к нему с каждой стороны. Клинки столкнулись друг с другом, металл к металлу, и смерть проре́зала воздух, оставляя за собой кровь и мстительный гнев.
Тени проигрывали.
Захватчик Шарзад протащил ее к открытым ставням, ведущим на террасу. Его хватка ослабилась, и девушке удалось высвободить руку. Она наугад взмахнула кулаком ему в лицо. Удар пришелся в челюсть, и Шарзад развернулась, чтобы бежать. Он набросился на нее, одной рукой вцепившись ей в плечо, а другой – в заднюю часть шеи.
– Я убью тебя за это, – прошипел он ей на ухо.
– Говорит мертвец, – прохрипела она.
– Пока еще нет. – Он просунул руку от шеи к ее голове и сжал пальцы у корней ее волос, расположив Шарзад как щит перед собой. Она подавила удушье, а глаза начали слезиться.
– Ибн аль-Рашид! – проревел он.
Когда ее взгляд прояснился, Джалал и раджпут стояли совсем близко с оружием наготове.
Халид в последний раз полоснул мечом, и кровь его противника темно-красными линиями брызнула на его голую грудь и лицо. Затем он пересек комнату, его глаза были полны ярости, а с серебристого меча капала багровая кровь.
Хищнические тени теперь были беззвучны и неподвижны.
Когда Халид подошел ближе, рука в волосах Шарзад ужесточила хватку. Захватчик резко дернул девушку к себе, и с ее уст сорвался крик.
Джалал выругался, лезвие его сабли белело в лучах луны.
Халид остановился как вкопанный.
Захватчик Шарзад захохотал; его голос звучал так, словно металл соприкасался с камнем. Свободной рукой он подставил небольшой кинжал к ее горлу.
– Ни единой мольбы? – прошептал на ухо Шарзад.
– Я никого не умоляю, – возразила она. – Особенно мертвецов.
– А могучий халиф Хорасана? – сказал ее захватчик в ночь. – Может, у царя царей есть какие-либо мольбы?
И снова Халид направился к ним в безжалостной тишине, поднимая шамшир.
– Не двигайся, ты, отродье блудницы! – взорвался захватчик Шарзад. – Или я вырежу червоточину в ее горле. Ты можешь наблюдать, как она умрет, прямо как твоя мать.
Халид застыл во времени. Затем Шарзад увидела, как его лицо разбивается на кусочки. Глаза из расплавленного янтаря потускнели в притупленном воспоминании. Полностью выцвели. Его обнаженное мучение опалило ее душу и лишило дыхания. Окровавленный шамшир опустился.