Край клинка был огненно-красным, его центр горел более ярко, чем когда-либо.
Чрезвычайно грозный в своем величии.
Джахандар отошел от туши и втянул носом воздух. Затем прикоснулся кинжалом к ране на ладони.
Сила вливалась в него кипящим потоком, обжигая кости мужчины. С вершины своего трона из пестрых камней серебряный свет книги пульсировал ярче, чем звезды.
Джахандар охнул и выронил клинок, когда сила собралась в его груди, примитивная в своем великолепии. Земля под его ногами задрожала.
Он начал смеяться.
Подняв свои окровавленные руки к небу, бормотал древние слова и смотрел, как тучи собираются по его приказанию. Он упивался тем, как они подчинялись его прихоти.
Страницы книги затрепетали. Борода, раздуваемая ветром, свернулась вокруг его горла.
Он больше никогда никого не разочарует.
Сегодня ночью он докажет свою ценность, раз и навсегда.
Он спасет свою дочь. И спасет королевство.
Ибо он – Джахандар Великий.
Джахандар Всемогущий.
Джахандар… царь царей.
* * *
На землю начали падать первые капли дождя.
И Тарик проигнорировал свое растущее чувство беспокойства.
Он стоял окутанный темнотой, прижавшись спиной к стене из камня и обесцвеченного раствора. Ворота дворца виднелись у него за плечом. Они высоко простирались, сделанные из массива дерева, окованного черным железом. Вооруженные часовые были наверху и внизу у ворот, они стояли на страже, наблюдая с зубчатой стены с факелами.
Он выдохнул, пытаясь снять напряжение в теле. Пытаясь заглушить сомнения.
– Он действительно не сказал тебе, как планирует пробить ворота? – Рахим натянул капюшон своей коричневой риды ниже на лоб.
– В последний раз повторяю, он сказал, что отвлечет внимание.
– И ты ему веришь?
– Нет, – признался Тарик. – Но если он провалится, мое положение не усугубится.
– На самом деле это ложь. Тебя еще не обвинили в организации мятежа.
– Джахандар-эфенди не предаст нас. В этом я безоговорочно доверяю ему.
– Хотел бы я обладать таким видом оптимизма, – проворчал Рахим.
– И какой бы это был вид?
– Идиотичный.
– Лучше иметь идиотичный, чем быть лишенным всякого.
– Лучше быть живым, чем мертвым.
– Беги домой, Рахим-джан, – сказал Тарик. – Я, кажется, слышу, как мама зовет тебя.
– Невыносимый осел.
Тарик ухмыльнулся, но у него было тяжело на сердце.
Наемные солдаты, стоящие в тенях за Рахимом, молчали, ожидая, пока Тарик укажет направление.
Если бы только он сам его знал.
Юноша вздохнул. Это, скорее всего, бесплодная затея. В конце концов, Джахандар аль-Хайзуран ранее не доказал свою надежность. Потерянный в собственном горе, он не смог стать отцом своим детям после смерти их матери. Затем подвел короля на своем посту в качестве советника и за это был понижен в должности. И он подвел Шарзад, когда разрешил ей рисковать жизнью ради мести.