– Пожалуйста, скажите что-нибудь.
Шарзад закрыла глаза.
– Я сожалею, что меня не было у себя в комнате. – Взгляд Деспины метнулся в сторону маленькой двери у входа, которая вела в ее обитель. – Простите меня, я не знала… что они придут за вами. Вы имеете полное право не верить мне, но, пожалуйста, поговорите со мной.
– Тут нечего сказать.
– Очевидно, что есть. Вам может стать лучше, если выговоритесь.
– Не станет.
– Вы этого не знаете.
«Я знаю».
Шарзад не желала разговаривать с Деспиной. Ей хотелось услышать успокаивающий голос своей сестры и почитать томик поэзии из библиотеки отца. Она хотела увидеть яркую улыбку Шивы и услышать ее заразительный смех.
Она хотела в свою постель и поспать ночь, не боясь рассвета.
И она хотела Тарика. Ей хотелось упасть в его объятия и почувствовать, как смех рокочет в его груди, когда она говорит что-то очень неправильное, но звучащее наоборот. Возможно, это слабость, но ей нужен кто-то, кто забрал бы этот груз с ее плеч хоть на мгновение. Облегчил бы бремя, как Тарик это сделал, когда ее мать умерла и он нашел Шарзад в слезах, сидящей в одиночестве за ее домом.
В тот день он держал обе ее руки в своих и ничего не говорил. Просто убрал прочь ее боль обычной силой своего прикосновения.
Тарик мог бы сделать это снова. И он бы с радостью сделал.
Для нее.
Деспина была чужой. Незнакомкой, которой она не могла доверять в мире, только что пытавшемся убить ее.
– Я не хочу говорить об этом, Деспина.
Служанка медленно кивнула и провела расческой по волосам Шарзад. Напряжение в шее причиняло боль, но Шарзад ничего не сказала.
В дверь постучали.
– Могу я открыть? – спросила Деспина.
Шарзад безразлично приподняла плечо, и Деспина, прежде чем направиться к двойным дверям, положила расческу на колени Шарзад.
«Что они могут мне сделать теперь?»
Когда она посмотрела через порог, ее сердце упало в желудок.
В тени дверей стоял халиф Хорасана.
Деспина молча вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.
Шарзад осталась сидеть на краю кровати, нервно перебирая пальцами по гребню, лежащему на коленях, поедая взглядом своего короля.
Когда он подошел ближе, она увидела след от ее удара на его лице. Он окрасил его кожу в глубокий бронзовый цвет с оттенком фиолетового на челюсти. Глаза Халида были впалыми и уставшими, будто он долго не спал. Костяшки на правом кулаке – красными и разбитыми.
Он ответил ей таким же испытующим взглядом, оценивая синяки на ее шее, впадины под глазами и настороженную осанку.
– Как твоя рука? – Его голос был ровным и характерно низким.
– Болит.
– Сильно?