– Подарок для вас, дорогая Шарзад.
– Спасибо вам, Муса-эфенди.
«Какой странный дар».
– Всегда держите его при себе. Это очень особенный ковер. Если вы потеряетесь, он поможет вам найти путь, – сказал он с блеском знания в глазах.
Шарзад, взяв сверток, прижала его к груди.
Муса протянул руку и положил свою теплую ладонь ей на щеку.
– Пусть он приведет вас туда, где жаждет быть ваше сердце.
Пустынное солнце нещадно палило Тарика огнем. Его свет отражался от дюн, искажая зрение юноши и выжигая небо.
Он плотно закутал капюшон риды вокруг лица, закрепив кожаный ремешок низко на лбу. Вихри песка крутились у ног его жеребца, волоча за собой сверкающую дымку с каждым взлетом и падением массивных копыт.
Зорая кружила наверху, с каждым часом ее крики становились все громче.
Когда солнце начало садиться, они приблизились к границе Хорасана и Парфии и Тарик начал искать место для отдыха. Он знал, что племена бедуинов были рядом, но не хотел рисковать, вторгаясь на их территорию без хорошего ночного отдыха, ведь он не спал с тех пор, как покинул Рей почти четыре дня назад. Утром он придумает, как лучше поговорить с местными, чтобы узнать о текущем положении дел в этом крае.
Вдалеке он заметил небольшое поселение, опаленные солнцем здания которого располагались вокруг ветхого каменного колодца. Подкова из потрескавшихся глиняных домов была увенчана полуразрушенными крышами и выглядела заброшенной. У колодца стоял пожилой мужчина, снимающий бурдюки для воды со спин двух стареющих верблюдов.
Тарик, пришпорив своего темного арабского жеребца, поскакал вперед, натянув ниже капюшон белой риды.
Когда он приблизился к колодцу, пожилой человек оглянулся через плечо. Затем одарил Тарика широкой улыбкой.
Он был облачен в простую одежду, сотканную из грубого льна, и его густую бороду испещряла седина. Заметная щель разделяла два его передних зуба, а крючковатый нос был сломан на переносице. Его пальцы стали шишковатыми от возраста и труда.
– Хорошая лошадь, – кивнул незнакомец, все еще улыбаясь.
Тарик кивнул в ответ.
Пожилой мужчина протянул дрожащую руку к ведру над колодцем… И сразу же уронил его вниз.
Ведро ударялось по темным стенам пустоты, рикошетя с каждым ударом, пока не плюхнулось в воду с насмешливым всплеском.
Тарик громко выдохнул.
Старик застонал, срывая риду с головы и топая ногами в грязи. Он начал заламывать руки, и ужас на его лице проступил с неоспоримой ясностью.
Тарик наблюдал за этим мелодраматичным представлением, пока больше не смог этого выносить, а потом, обреченно вздохнув, спешился со своего жеребца.