– Что, простите? – с пылом спросила Шарзад.
Халиф продолжил:
– На самом деле это логично. Он открыто называет мою мать шлюхой. И все ставят под сомнение мое происхождение. Тогда он сможет собрать поддержку и начать войну за халифат. Только ему не хватает силы и числа людей, чтобы занять определенную позицию. И я намерен сохранить такое положение дел.
– Он может называть вашу мать шлюхой?
– Это не должно тебя шокировать. Мой отец говорил то же самое мне. Много раз.
Шарзад осторожно вдохнула.
– Ваш отец тоже сомневался в том, что вы его сын?
Халиф поднес чашу с вином к губам и сделал большой глоток.
– Опять же, это не должно тебя шокировать.
Она почти хотела думать, будто ослышалась.
«Какое же, лишенное любви, детство было у него?»
– И для вас это нормально?
Он поставил чашу на стол.
– Полагаю, у меня несколько искаженное понимание этого слова.
– Вы хотите, чтобы я вас жалела, сеид?
– А ты хочешь меня жалеть, Шарзад?
– Нет. Не хочу.
– Тогда и не надо.
Огорченная, она схватила его чашу со стола и выпила все до остатка.
Уголок его губ слегка приподнялся.
Вино жгло; она откашлялась и поставила бокал перед собой.
– Кстати, я придумала, как вы можете загладить свою вину. Если вы, конечно, все еще хотите.
Он отклонился на подушки в ожидании.
Она глубоко вдохнула, готовясь захлопнуть капкан.
– Помните, прошлой ночью я рассказывала, как Аладдин увидел переодетую принцессу, бродившую по улицам города?
Халиф кивнул.
– Вы сказали мне, что завидуете свободе, которую принцесса испытала в своем городе, без королевской мантии на плечах. Я хочу так сделать… С вами, – закончила она.
Он застыл, его глаза изучали ее лицо.
– Ты хочешь, чтобы я вышел в Рей без телохранителей?
– Да.
– Только с тобой?
– Да.
Он помедлил.
– Когда же?
– Завтра ночью.
– Почему?
«Он не отказался наотрез».
– Ради приключения, – подстрекала она его.
Он потупил взгляд. В раздумье.
– И вы у меня в долгу, – нажала на него она.
«Пожалуйста. Не откажи мне в этом шансе».
– Я согласен. Я в долгу перед тобой. И принимаю условия.
Шарзад просияла.
Его глаза расширились от яркости ее улыбки.
И, к ее большому удивлению, он тоже ответил ей улыбкой, выглядевшей чуждой на его обычно холодном и угловатом лице.
Чуждой, но дивно великолепной.
Что-то опять сжалось у нее в груди… и это должно быть проигнорировано.
Любой ценой.
* * *
Они стояли в небольшом переулке рядом с входом на базар. Небо над ними было багровым в сумерках, и смесь из пряностей, пота и запаха домашнего скота наполняла весенний воздух пьянящим ароматом жизни во всем ее изобилии.
Шарзад плотнее закуталась в темно-серую накидку. Кристалл отравленного сахара, который она украла, в ее кармане, казалось, загорится от одной мысли о нем.