И уже не было пути назад.
Она тонула в сандаловом дереве и солнечном свете. Время перестало быть чем-то бо́льшим, нежели понятие. Еще секунду назад ее губы принадлежали ей. А теперь – ему. Его вкус на языке был словно нагретый солнцем мед. Как прохладная вода, скользящая по ее пересохшему горлу. Как обещание всех ее завтра в одном вздохе. Она запустила пальцы в его волосы, чтобы притянуть к себе, и он на секунду замер. Она знала, так же, как и он знал, – они потеряны. Потеряны навсегда.
В этом поцелуе.
Поцелуе, что изменит все.
Она хотела отпустить его руку. Но не стала.
Его прикосновение обжигало кожу.
Стыд. Предательство.
Желание.
«Как я могла упустить такую прекрасную возможность? Почему я колебалась?»
Она знала, что никуда не годный лук не ее вина. Тем не менее невозможно было заставить замолчать голос угрызений совести.
Когда они вошли во внутренний двор дворца, Шарзад попыталась вырваться.
Халид только крепче сжал ее руку.
Отряд стражи стоял наготове, готовый принять халифа по его прибытии. Шарбан Рея уставился на их переплетенные пальцы и с мучительным укором взглянул своими карими глазами на Шарзад.
Ее ответный взгляд не выражал ничего, кроме неповиновения.
– Сеид. – Он жеманно поклонился Халиду.
– Генерал аль-Хури. Уже поздно. Я не ожидал увидеть вас до утра.
Шарбан нахмурился.
– Местонахождение моего короля оставалось неопределенным. В таком случае я не могу просто ничего не делать, дожидаясь рассвета.
Шарзад почти рассмеялась.
– Признателен вам за вашу бдительность, – ответил Халид.
Тот буркнул что-то в ответ, и его взгляд снова обратился к Шарзад.
– Уверен, это был тяжелый вечер, сеид. Буду рад сопроводить королеву в ее комнату.
– В том нет необходимости. Я сам ее провожу. А затем хотел бы поговорить с вами в приемных покоях.
Шарбан кивнул.
– Я буду ждать вас там, сеид.
Халиф продолжил путь по затемненным коридорам с идущей рядом Шарзад и в окружении свиты своих телохранителей. Здесь, в прохладных и зловещих переходах дворца из мрамора и камня, она заметила, как его лицо стало отдаленным. Он был в том месте, куда никто не мог за ним последовать.
Единственная крупица, оставшаяся у нее, – единственный намек на то, что она все еще была частью его реальности, – рука Халида, крепко сжимающая ее ладонь.
И Шарзад это совершенно не заботило.
«Это не должно иметь значения. Он не должен иметь значения».
И снова она чуть ослабила хватку. В ответ он еще крепче сжал ее руку.
Раджпут ждал у дверей ее комнаты. Он кивнул Халиду с дружеской бесцеремонностью, когда один из стражников распахнул двери.