– Любой, кто когда-нибудь вставал мне поперек дороги, подтвердит, что я все еще могу довольно неплохо врезать, – сказал ему Корчак.
– И эта старая развалина мне еще угрожает? – спросил Борис у Софии.
– Борис, пошли, – сказала ему Адина.
– Разве мы тебя заставляли что-то делать, парень? – спросил Борис.
– Вам все равно, что с ними случится, – сказал ему Корчак. – И кто пострадает. И все только ради того, чтобы вы могли разок где-нибудь разжиться хлебом. Верно?
– И это ты, большая шишка с собственными владениями, будешь нас судить? – спросил Борис.
– Собственными владениями? Да чем может владеть еврей? – спросил его Корчак. – Мы-то никогда ничем не владели.
– Так вот, может, дома принадлежат им, – сказал ему Борис. – Но улицы – наши.
– Неужто улицы и впрямь ваши? – спросил Корчак. – Посмотри вокруг.
– Смотрю, и очень тщательно, – сказал Борис.
– Оставь моих мальчиков в покое, – повторил Корчак.
– Возвращайся в свой приют, – сказал ему Борис. – И достань им немного супа.
Старик повернулся к нам.
– На каждого, кто так себя ведет, найдется тот, кто ведет себя прилично, – сказал он. После этого он ушел, ведя мальчишку за плечо. А мальчик, которого ждали мы, наконец, появился в воротах и дал нам знать, что новое соглашение в силе.
КАЖДОЕ УТРО МАМА УПРАШИВАЛА МЕНЯ ПОЙТИ в штаб-квартиру Службы Порядка и выяснить, что мог рассказать мне Лейкин. Иногда я ждал до полудня, чтобы встретиться с ним. Он рассказал мне, что отец и один из братьев все еще вместе и что они работают в бараках СС на Раковецкой улице, в кавалерийских бараках в Служевце, а также таскали каменный уголь на запасных железнодорожных путях за городом. Он сказал, что, может быть, они также занимались дорожными работами. За все это им до сих пор не платили, потому что юденрат имел задолженность по зарплатам, но им выдавали хлеб и редиску. Он полагал, что они находятся в лагере в Кампиноском лесу. О другом моем брате и отце Бориса он ничего не знал. Он сказал, что семьи, у которых в лагеря забрали единственного кормильца, могли рассчитывать на небольшое денежное пособие от юденрата, правда, он точно не знал, к кому нужно обращаться по этому поводу. Он также сказал, что поскольку мне уже исполнилось тринадцать, настало время мне и самому зарегистрироваться. Я не упомянул об этой детали, когда пересказывал маме новости.
Он сказал, что кроме этого ему было мало что известно. Сам Черняков лично вмешался в разбирательства с ответственными за еврейский вопрос людьми из СС по поводу состояния лагерей, и директор Департамента по Еврейскому Труду в Arbeitsamt пообещал увеличить пайки и улучшить условия работы.