– У тебя выдалась тяжелая неделя, – сказала мадам Стефа.
– А когда я ставил винт на отметку «девяносто восемь», я исчезал вместе со всеми, – сказал он.
– Да, ну что ж, это было бы ужасно, – сказала она, и он оставил эту тему.
Митек размахивал руками во сне.
– Сейчас дети говорят, что над нами даже птицам летать не хочется, – сказал Корчак, и она потерла лицо, то ли от усталости, то ли от нетерпения. Он сказал, что ему становится трудно читать и что это – очень опасный знак.
– Я вчера видела Булу, – сказала она ему. Он улыбнулся, услышав это имя, и она продолжила: – Можешь себе представить, ему уже сорок? Совсем недавно ему было всего десять. Он пригласил меня на суп из капусты. Продолжает заниматься контрабандой. Сказал, что каждое утро дает своему мальчику полпинты молока и сдобную булочку. Я спросила, почему он никогда не заходит, и он сказал, что, когда был богачом, все не хватало времени, а когда обнищал, то куда ему было приходить в таких обносках и грязи?
– Була, – произнес Корчак, и они притихли.
– Ты сказала ему, что теперь он должен прекратить? – наконец спросил он ее.
– Ты ведь знаешь Булу, – ответила она.
– Неужели я должен делать все сам? – сказал он. – Теперь мне нужно идти и искать его?
– Он все равно не послушает, – сказала она ему.
И он прикрыл глаза и ничего не ответил.
– Понятия не имею, что мы будем делать с Бальбиной, – сказал он ей вместо этого. – Если хочешь проверить силу собственной стойкости перед безумием, попробуй помочь шлемилю[16].
– Она все не может разобраться, что к чему, – сказала она. – В другом приюте на ней не висело столько обязанностей.
– Нужно сунуть ей в руку эту бумажку. Она должна ее сегодня отнести; вот адрес и время, – сказал он. – Да, только она уже посеяла бумажку, или забыла взять с собой, или напугалась, или носильщик сказал ей идти куда подальше. Она сходит завтра. Она сходит послезавтра. Она сходит тогда, когда закончит убираться. В любом случае, разве эта бумажка так важна? – Он прикрыл глаза ладонью, и мадам Стефа сказала ему, что он ведет себя жестоко.
– Да, я жестокий, – сказал он. – Чтобы здесь работать, приходится быть жестоким. Нужно пачкаться в дерьме, нужно вонять, нужно иметь смекалку.
– Ты-то выглядишь вполне презентабельно, когда наносишь свои визиты, – сказала она.
– Никаких визитов я не наношу, – сказал он. – Я хожу клянчить деньги и еду. Это трудная и унизительная работенка.
– Я знаю, – сказала она.
– А ты, – обратился он ко мне. – Ты никогда не читаешь. Что, хочешь заработать слабоумие?
– Оставь его в покое, – сказала мадам Стефа. – Он делает успехи в своем образовании.