- Я в порядке, - четко проговорил я, не глядя на девушку. Уверен, на ее лице сейчас явно разочарованная, но сдержанная улыбка.
Хорошая такая девочка, наверняка. Все медсестры такие. Наверное, пришла сюда потому, что очень хотела помогать людям. Вся такая самоотверженная, милая и добрая. Идеальная. Такая никогда не кричит, не закатывает истерики и всегда спрашивает о том, не сильно ли меня поранили.
Бекка бы никогда не стала медсестрой.
Спрашивала ли она меня о моих ранах? Заботливым, едва тихим голосом… Разумеется, нет. Она сама нанесет раны, еще и сверху соли насыплет.
- Когда вы придете в следующий раз? – с надеждой спросила она, но я уже расписывался в большой тетради, аккуратно прописывая свое имя. Громко захлопнув книгу, бросил на стол ручку, и, развернувшись, ушел, чувствуя на себе ее нежный взгляд, который был не в силах меня согреть.
***
- Мой любимый день в году. – Мы с Гидеоном оглядывали наши окрестности: бассейн, сад, украшенный для вечеринки, и несколько людей, передвигавшихся по нему. К знаменательному дню мы наняли прислугу и даже не поскупились на украшения для вечеринки: вся площадь была усыпана шарами с изображением герба нашего Братства и греческими буквами. Рядом с бассейном стояли Ди-Джейский пульт и несколько столиков с закусками и морем выпивки.
- Набираем новобранцев. - Я кивнул, глядя на то, как одна из горничных наклоняется, чтобы поправить на траве шарики. Только поправлять там нечего, она, очевидно, специально это делает, чтобы продемонстрировать нам с Гидеоном свое белье.
- У нее неплохая задница, - ухмыльнулся он, подняв одну бровь. – Мой любимый размер. Но скоро здесь будет очень много таких задниц…
- О да. - Я промолчал, о какой именно заднице подумал в этот момент. Черт, я не видел Ребекку целый месяц. И не знаю, что будет со мной, когда она попадет в поле моего зрения. Лишь бы не накинуться на нее – только самообладание и контроль.
- Сколько мы отбираем претендентов на этот раз? – Гидеон имел в виду новых членов братства, которые в течение пяти месяцев должны будут прислуживать нам и выполнять любые наши поручения. Нам с братьями только оставалось придумать испытания пожестче. К счастью, устав Братства все придумал за нас и давно. Из года в год все задания были примерно одинаковыми.
Каждый претендент получал какое-нибудь глупое жалкое прозвище. Читал стихи или пел песни на обеденных перерывах. Ну это так, цветочки. Потом все плавно переходило в побои, с нашей стороны, в налеты среди ночи – обливания какой-нибудь мерзостью и прочее. Чем ужаснее, тем лучше. Ведь нам не нужны были сопляки. Как правило, в конце испытаний оставалось человек пять.