– Что вы такое говорите, владыка? Разве можно всё бросить, и сбежать?
– Нет! Бросать всё этим крохоборам, никто и не думал. Нам нужно лишь время, чтобы обратиться за помощью к великому покровителю. Он-то точно не откажет своим самым верным подданным. Кара, которую он обрушит на голову предавших нас, будет невероятно суровой, но справедливой.
– Но ведь это опасно. Если вы обратитесь к великому покровителю, а всё окажется ложной тревогой…. Боюсь представить, чем это закончится. Нужно быть уверенными в том, что ситуация серьёзная, и без вмешательства дарующего прозрение нам не справиться.
Агир-ментор понимал, что Тереза права. Но заставить себя пойти на зов совета, было для него очень сложно. Его одолевал страх, что он может потерять всё, чего добился за годы, проведённые в «Агиросионе». Но и сбежать он не мог, вернее, мог, но не желал. Ведь тогда ему придётся бросить все материальные блага, которые нажил, руководя обширной сетью, имеющей стабильный, и более чем весомый доход. Смятение разрывало агир-ментора на две половины, и в конечном итоге, алчность одержала верх над чувством самосохранения:
– Идём, Тереза. Будь, что будет. В крайнем случае, мы будем отмщены великим покровителем! – агир-ментор не верил, что Агиросион будет гневаться в случае их потери, ведь в любом случае, каждый месяц определённая сумма, как отходила ему за покровительство, так и будет отходить, вне зависимости от того, кто руководит финансовыми потоками. Но у него не было выбора, ему нужно было настроиться как себя, так и свою спутницу на более позитивный лад.
Агир-ментор, после коротких сборов, в сопровождении Геры шествовал по длинному подземному коридору в направлении главного зала, где проходили все наиболее значимые события. Проходя мимо ходов примыкающих к основному сводчатому тоннелю, агир-ментор поглядывал в сторону такого близкого, но такого недосягаемого выхода, ведущего на свободу. Впервые, за годы, проведённые в самых выгодных и безопасных положениях, он ощущал себя на месте обречённых людей, которых проводили по этим же мраморным плитам в последний путь. Агир-ментор чувствовал себя загнанным зверем, и изо всех сил пытался совладать с эмоциями, и сохранить до победного конца соответствующее его авторитету лицо и стать.
– Кто посмел в таком тоне вызывать меня? – собрав остатки воли в кулак, агир-ментор с силой открыл тяжёлые двери, и громогласно оповестил о своём прибытии.
Зал был полон. За всеми столами расположились менторы, сновали прислужники. Оставшиеся члены верховного совета восседали на законном месте за главным столом, и с надменным видом наблюдали за всеми свысока. Появление, пока ещё, лидера, заставило зал погрузиться в мёртвую тишину, которую нарушали лишь шаги Терезы и агир-ментора, двигавшихся к подиуму.