В рубку поднялся старший лейтенант (сам просился предупредить его, если случится что-нибудь неординарное). Негромко поздоровался, стоял, зевал с помятым лицом в сторонке, на удивление не задавая вопросов.
В рубке слышались лишь редкие комментарии вахтенного на рулях да мерный зуд работы агрегатов.
Чертов сам решил пояснить обстановку:
— Мы его зафиксировали с 45 миль эрэлэской. На радиозапросы не отвечает. Думаю, через часок сможем поглядеть на него в бинокль.
— Час? Тогда я отлучусь. А то примчался, даже не умывшись.
Спустя 30 минут морпех вернулся с собственным биноклем и нетерпеливо пританцовывал у остекления рубки, иногда замирая, настраиваясь на какую-то примеченную им подозрительную точку.
Таких 'точек' там вдалеке было предостаточно — белое поле тянулось ещё несколько миль, затем дробилось фрагментами, отдельными айсбергами, между ними темнели полыньи, открытая вода, снова льдины. Сплошное не разбери чего…
— Рано ещё, — снисходительно притормозил его кэп, — судя по отражённому сигналу, там нечто небольшое. С этого расстояния ещё не разглядишь.
Видя, что лейтенант не оставил своих попыток, Чертов посоветовал ему искать мачты.
— Может вообще паруса?
— Вряд ли…, при таком курсе и ветре. Кстати хотел вас спросить! Вы вчера всё мировую войну поминали, а ведь мы можем аккурат в годы русско-японской оказаться.
— Думал я об этом, — немного угрюмо ответил Волков, — если говорить о прогрессорстве, то время от предложения, до воплощения в производстве и массовой эксплуатации любого новшества…, в общем, нам бы до Первой мировой успеть чего-нибудь привнести. Куда уж там русско-японская.
Чертов бросил короткий ответный взгляд, хотел возразить и привести какой-нибудь пример.
Довелось ему как-то осилить пару книженций по альтернативной истории именно про русско-японскую войну. Чисто случайно — в долгой железнодорожной поездке на юга, подсунули непьющие соседи по купе.
У авторов там 'попаданцы'…, и так уж у них всё гладко да ладно — сущие приключения. Почему-то Чертову было стыдно показать, что он вообще читал такую несерьёзную ерунду. Поэтому промолчал. Ко всему, посчитал, что рано 'огород городить', покуда всё ещё так неопределённо.
Минут через двадцать настырность лейтенанта была вознаграждена и он уверенно воскликнул:
— Вижу мачты!
Теперь ухватились за бинокли дружно, включая старпома, штурмана.
— Пока трудно что-либо сказать. Подойдём ближе. Нас-то они точно уже заприметили, уж мы для них во всю свою красную красоту.
Вскоре намётанные глаза моряков примерно опередили класс судна.