— А его жена?
— Она говорит, как мы с вами.
— Без акцента?
— С легким акцентом, похожим на бельгийский. Говорят, это канадский акцент.
— У них канадские паспорта?
— Да.
— Как вы узнали, что Перкинс уехал из гостиницы?
— Как-то вечером он вышел погулять — то ли в воскресенье, то ли в понедельник — я вам уже говорила, а на следующий день Люсиль, горничная, которая убирает эти номера, сообщила мне, что его нет и что его жена как будто этим обеспокоена… Но если вы еще долго собираетесь меня расспрашивать, мне придется сесть.
Она уселась с важным видом в кресло и бросила на комиссара раздраженный взгляд.
— К Перкинсам приходили знакомые?
— Насколько я знаю, нет.
— Где у вас телефон?
— В конторе, и я там нахожусь весь день. Они ни разу не пользовались телефоном.
— А письма они получают?
— Ни единого.
— Мадам Перкинс не ходит на почту? Может быть, она получает корреспонденцию до востребования?
— Я за ней не следила. Послушайте, а вы уверены, что имеете право рыться в их вещах?
Дело в том, что Мегрэ, задавая все эти вопросы, продолжал вынимать из чемоданов вещь за вещью, и теперь все их имущество было разложено на кровати.
Вещи эти были хорошего качества, не слишком шикарные, но и не дешевые.
Туфли поражали высотой каблуков, а белье больше подходило бы для танцовщицы ночного кабаре, чем для новобрачной.
— Я хочу зайти в соседнюю комнату.
— Вы у меня разрешения не спрашивали!
Хозяйка пошла за ним следом, словно боялась, что он что-нибудь унесет. Во втором номере тоже стояли новые чемоданы, купленные в Монреале, и вся мужская одежда была тоже новой, с этикетками канадских фирм. Можно было подумать, что эта парочка вдруг решила явиться в каком-то новом виде, и за несколько часов они приобрели все необходимое для путешествия. На комоде валялось штук десять американских газет — и все.
Ни единой фотографии, ни единого документа. На самом дне чемодана Мегрэ нашел паспорт на имя Джона Перкинса из Монреаля, Канада, с женой. Судя по визам и печатям, супруги сели на пароход шесть недель назад в Галифаксе и высадились в Саутхэмптоне, откуда они через Дьепп попали во Францию.
— Вы удовлетворены?
— А Люсиль, горничная, о которой вы говорили, живет в гостинице?
— Она ночует на седьмом этаже.
— Попросите ее спуститься ко мне.
— С величайшей охотой! Как удобно служить в полиции! Можно будить людей в любой час ночи, нарушать их сон…
Поднимаясь по лестнице, она продолжала что-то возмущенно бубнить. Мегрэ тем временем обнаружил бутылку синих чернил, которыми Мадо написала письмо.
Он увидел также сверток с колбасой, лежавший за окном.