– Все, что в моих силах, – согласился Каймадо, и они перешли к обсуждению комбинации, задуманной Такеока.
Совещание и ужин у генерала Янагиты затянулись допоздна. В гостиницу Каймадо возвратился далеко за полночь и уже на следующий день в сопровождении майора Дейсана и капитана Кокисана выехал к маньчжурско-советской границе.
За окнами вагона тянулись пустынные поля, с почерневшими от дождей скирдами соломы, потрепанные ветрами редкие перелески и расквашенные распутицей сельские дороги. Унылый осенний пейзаж навевал на Каймадо тоску и в глубине души будил тревогу. Через сутки ему предстояло нелегально перейти границу, вернуться в Хабаровск и к жизни, где самым непостижимым образом переплелись настоящие и вымышленные судьбы самурая Каймадо и коммуниста Пака, советского агента Ситрова. За 17 лет двойной, тройной жизни он уже не мог понять кто он – Каймадо или Де До Сун, Пак или Ситров. Одно он знал твердо – дух Великого Самурая и на этот раз поможет ему преодолеть все трудности и выполнить задание Божественного императора.
Не сомневались в Каймадо и Угаки с Такеока. Теперь, когда канал вывода боевиков в СССР находился в надежных руках, они сосредоточили свое внимание на их подготовке. К тому времени с помощью Дулепова и Ясновского состав группы окончательно определился, и пришло время для тренировок, но их тормозило отсутствие базы подготовки. Бюрократическая волокита с армейским командованием и сверхсекретность работ, на которой настаивала контрразведка, вызвали задержку в строительстве макета мацестинской водолечебницы – особого объекта «Z».
Угаки надоело ждать, когда, наконец, строители от слов перейдут к делу, и решил своими глазами посмотреть на то, как идут работы. Вместе с собой он взял Люшкова и Такеока. С того дня, когда он последний раз был на стройке, там мало что изменилось. Высокий глухой забор появился на месте пустыря. Поверх его тянулась колючая проволока, а по углам высились сторожевые вышки. Охрану несли японские часовые. На въезде, у ворот, дорогу машине преградил шлагбаум. Из будки вышел контролер, на него не произвели впечатления ни номера машины, ни важные чины, и он потребовал документы. Это служило некоторым утешением для Угаки – режим безопасности на объекте «Z» находился на высоте. После проверки документов они въехали на территорию, и перед их глазами предстала картина из эпохи египетского фараона Хеопса.
В воздухе стояли дробный стук молотков и пронзительный визг пил. В него вплетались окрики надсмотрщиков и свист плетей. Под их ударами ветхое дабу разлеталось в клочья и в прорехах проглядывало посиневшее, изможденное тело. Человеческий муравейник из корейцев и китайцев, облепив строительные леса, строил макет мацестинской водолечебницы. Непосвященному она могла напоминать останки гигантского осьминога.