– Честно говоря, я только что прибыл в Чешме. Из Смирны.
– Несчастный! Вы, наверное, потеряли все свои вещи. Идемте же с нами. Наше судно стоит в небольшой бухте чуть к северу отсюда, а повозка – рядом с портом.
Полиньяк поклонился:
– С превеликим удовольствием, господа.
* * *
Порт Мохи был маленьким и в то же время переполненным. Торговых судов было столько, что яблоку негде было упасть. Опасения Овидайи насчет того, что их большое судно будет слишком бросаться в глаза, оказались беспочвенными. Здесь стояла на якоре еще добрая дюжина пузатых лоханок, по большей части французских и португальских. Скорее всего, эти суда курсировали между Красным морем и такими торговыми портами, как Пондичерри или Гоа.
Уже издалека было видно, что Моха совершенно не похож на Смирну или Александрию. Это был самый настоящий Восток, здесь не было по-европейски изящных строений, не говоря уже о христианских церквях. Самым приметным зданием была высокая башня из белого камня, вздымавшаяся над шестиугольным строением. Наконечник у нее был круглым, почти фаллическим.
– Это крепость? – спросил Жюстель.
– Это главная мечеть Мохи, – ответила Кордоверо.
Оба они стояли вместе с Овидайей у релинга и глядели на городок размером едва ли крупнее Дюнкерка или Портсмута. За спинами у них матросы были заняты тем, что грузили одну из шлюпок, прежде чем спустить на воду. Овидайя махнул рукой стоявшему на верхней палубе Янсену, и корсар подошел к нему.
– Да?
– Как вы думаете, османы пришлют на борт агента?
Янсен покачал головой:
– Нет. Он будет осматривать товары уже в портовом складе. Море у Мохи очень неспокойное, выходить будет только тот, кому это действительно необходимо.
Жюстель показал на лодку:
– Нам придется.
– Так или иначе, – ответил Янсен. – Наше судно слишком велико для этой жалкой крохотной гавани.
– А среди нашего груза, случайно, нет того, чего турецким чиновникам лучше не видеть? – поинтересовался Жюстель. И, обернувшись к Овидайе, добавил: – Например, вашей странной аппаратуры.
Овидайя кивнул:
– Вы правы. Однако для этого у нас есть приспособление Дреббеля.
Ханна Кордоверо удивленно поглядела на него:
– Что это такое?
– Судно, способное плыть под водой.
– Что-что?
– Вы не ослышались, мадемуазель. Речь идет о подводном транспортном средстве.
– Я читала о таких судах. Тахбир аль-Тайсир описывает нечто подобное в своем трактате «Opusculum Taisnieri». Но я полагала, что все это сказки.
– Вовсе нет, – ответил Овидайя. – Корнелис Дреббель, голландский натурфилософ, проплыл в такой подводной лодке от Гринвича до Вестминстера меньше чем за три часа.