Всё было бы не так плохо если бы нравственность человечества охраняли неподкупные стражи морали, лишённые человеческих слабостей и пороков. На деле же получается так что самые порочные и искушённые в грехе люди прибирают к рукам власть и узурпируют право наказывать за грехи гораздо меньших грешников чем они сами. Разумеется, при наличии материальных средств от таких ревнителей морали легко можно откупиться, и поэтому последние всегда имеют постоянный и весьма недурной доход от продажи индульгенций. То есть, сперва пригрозив наказанием, они за взятки официально списывают грехи с духовного баланса крупных и состоятельных грешников, а мелких безденежных грешников жестоко казнят в назидательных целях, чтобы дойные коровы своекорыстных ревнителей благочестия и впредь не забывали делиться с инквизиторами.
Разумеется, никакое наказание не может исправить грешника, а способно лишь ожесточить его и загнать грех вовнутрь. Ведь на самом-то деле у человека нет никакой свободы воли, поэтому наказание за «неправильный выбор» в прошлом не может заставить человека, рождённого жить в грехе, оставить свой грех и встать на путь добродетели, если он от природы лишён страха или имеет плохую память.
У человека нет выбора что ему делать на этом свете ибо это уже определено его натурой. Есть лишь весьма ограниченный выбор, как он может делать то, к чему его побуждает его натура. Но именно вследствие того что человек может до некоторой степени выбирать способы достижения целей соответствующих его натуре, ему кажется, что он имеет свободу воли выбирать и сами цели. Чтобы наглядно убедиться, насколько ограничена человеческая воля, вспомните притчу об алхимике, который наказал своему ученику чтобы во время приготовления эликсира он никак не смел думать о белом медведе. Много ли помогла ученику его воля?
Сильная воля может помочь человеку сильнее и дольше добиваться желаемого. Но никакая воля не способна заставить человека отказаться от попыток добиться желаемого. И если человеку кажется что он на это способен, это значит что у него есть ещё какое-то желание, может быть не такое ясное, но при этом более сильное и не совместимое с тем первым желанием. И воля включается в борьбу чувств на стороне последнего желания и против первоначального. Сама же по себе, в отсутствие желаний, воля не существует или бездействует, что в принципе одно и то же. Именно по этой причине совет Артура Шопенгауэра «Принуждая себя ничего не делать из того, что хочется, следует делать все то, что не хочется» практически невыполним.