Неожиданно Петрович запел приятным баском:
— Путь далек у нас с тобою,
Веселей, солдат, гляди!
Вьётся-вьётся знамя полковое,
Командиры впереди.
— Солдаты, в путь, в путь, в путь! — не сговариваясь грянула боевая рубка, поддержав своего пилота.
— А для тебя, родная,
Есть почта полевая.
Прощай! Труба зовет,
Солдаты — в поход!
Воздушный корабль варваров поднимался всё выше, оставляя далеко внизу уходящий вдаль вымерший город с его разрушенными временем варварскими дорогами из дешёвого скверного асфальта. Толян безотчётно разглядывал сквозь прозрачное стекло ходовой рубки далёкую землю. Не горизонталь, и даже не вертикаль была истинной мерой власти человека над этой планетой, а временная ось. Ещё совсем недавно там внизу безраздельно хозяйничал человек, и его порождение — город — казался естественным и вечным. Но прошло немного времени, и человеческой власти над природой пришёл конец. Жизнь доказала неопровержимо, что город — это не оплот цивилизации, а всего лишь маленькая и хрупкая заводная игрушка. И было страшно и непонятно, зачем эту игрушку построили и завели, и почему её внезапно сломали и превратили в руины.
— Начхим, ты меня слышишь? — обратился Толян к озёрному жителю.
— Я тебя всегда слышу, ты же знаешь.
— Мне кажется, я могу ответить на твои вопросы. Благо, Жень, это меньшее зло, которое тебя спасает от большего зла>[12]. Помнишь как Дрон дал Смычку по жопе, когда его Петрович по обкурке чуть не задавил? У Смычка потом от этого пенделя был синяк во всю жопу, а всё же это было благо. Я подумал и вдруг понял, что абсолютно любое благо работает по этому принципу.
— Ну ладно, Толян, будем считать что с благом ты выкрутился. А как насчёт счастья?
— А счастье — это ещё проще. Это просто когда тебе нормально жить ничего не мешает. Вот мы всей деревней помирали от радиации. А тут приехал Петрович на тракторе, забрал всю заразу, потом твоими шипами всех вылечили, и сразу все счастливы. Даже Ванька Мандрыкин! Даже Смычок, который себе штанов заплатать не может, потому что у него в руках мухи ебутся.
— Это ты зря, Толян. У Смычка тоже есть свой талант.
— Это какой же?
— Он огурцы лучше всех в деревне солит.
— Ну разве что огурцы. Кому-то, наверное, и в огурцах счастье…
Марк Септимий сидел в дальнем углу просторного трюма, время от времени хлещя рыжим хвостом себе по бокам. В его голове ещё звучала боевая песнь варваров, готовящихся к битве с неведомым врагом. От его вздыбленной шерсти летели искры, а глаза горели неугасимым свирепым огнём, словно полуденное солнце, отражающееся в латах римских легионеров, атакующих вражеский строй.