— Что-то не верится, что ты многонога избавилась, — пробормотал дедок, как-то скукожившись и словно бы став еще меньше ростом. — Проверить бы надо… ты это… стой тут… я сейчас разузнаю и, если ты мне правду сказала, так и быть — исполню, стало быть… но лишь одно! И не больше! Только сперва… буль… буль-буль…
Я только моргнуть успела, как он уже уменьшился до размеров ребенка. После чего съежился совсем, став похожим на сдувшийся шарик, весь сморщился, как-то странно булькнул, квакнул, окончательно позеленел и… расплылся большой прозрачной лужей. Которая, впрочем, почти мгновенно впиталась в землю и бесследно исчезла.
— Эй! — спохватилась я, кинувшись к брошенным драгоценностям и тут же убедившись, что гребешок пропал вместе с дедком. — Расческу верни, бессовестный!
После чего с досадой сплюнула, фыркнула, а поняла, что собственность свою банальнейшим образом профуфукала, тяжело вздохнула.
— Зашибись… теперь расчесываться пальцами буду…
Но потом решила, что не помру, расстелила на траве мокрый подол, чтобы подсох. И принялась кое-как расплетать перепутавшиеся, успевшие подсохнуть космы, пока они окончательно не превратились в один огромный колтун. Получалось, правда, не больно-то хорошо, но все лучше, чем вообще ничего не делать. Я только о нахальном воришке старалась не думать — обидно, блин, когда тебя так лихо кидают. И не то, что заколки жалко — важен сам факт… эх, если только бы выяснить, где этот жук спрятался…
Внезапно левую ладонь ощутимо кольнуло.
Я с удивлением ее подняла, не успев додумать, что сделал бы с шустрым дедком, если бы поймала. Озадаченно потерла зудящую кожу, но потом снова положила на землю и мысленно потянулась вперед. Точно так же, как делала у себя на Равнине, когда хотела кого-то найти. Не знаю, правда, что из этого получится, потому что я тут чужая, да Знаки и в последнее время ведут себя очень странно. Но вдруг это — такая же подсказка, как с лесом?
Отдача оказалась мгновенной и такой, что я аж пошатнулась. Но при этом снова, как вчера, ощутила себя чем-то большим, чем просто Гайдэ — я словно бы на какое-то время взглянула на мир откуда-то сверху, из поднебесья. Отчетливо увидев себя, сидящую на берегу покрывшегося тревожной рябью озера; само озеро, которое оказалось довольно большим и почти граничило с одного своего боку с вызывающим у меня раздражение болотом. Чуть дальше протянулись тонкие ниточки рек, складывающиеся в причудливую сеть, расчертившую огромные земли на мозаичные осколки. И повсюду, насколько хватало глаз, тянутся величественный, роскошный, некогда ухоженный, но теперь оставшийся без чуткого внимания Хозяев лес. Который, тем не менее, охотно откликнулся на мой мысленный зов и позволил пройтись по своим границам мысленным взором, смущенно открывая ему живописные поляны, тихие опушки, уже начинающие зарастать молодыми деревьями прогалины…