– Что? – Она явно напряглась.
– Тут много книг об Афганистане. И они на дари. А вон та птица вырезана из афганского камня. Почему… – Мысли Салима разбегались, и он пытался собраться. – Мама… Ты говорила с моей мамой. Может, и ты знаешь дари? А твой отец… Он работал в Афганистане?
Роксана покачала головой, вздохнула и застенчиво улыбнулась.
– Салим, мой отец не работал в Афганистане. Не работал, – повторила она, словно поддразнивая его.
– Но тогда как…
– Он там жил. Он там родился. Мой отец афганец.
Салим смотрел на нее, широко раскрыв рот от удивления и прищурив глаза, словно увидел ее впервые. Если отец Роксаны – афганец, тогда сама она…
– Наполовину афганка, наполовину гречанка, – объяснила Роксана, прижав руку к груди. – Моя мать гречанка. Отец в юности приехал сюда учиться на врача, но в итоге начал заниматься другим. Он женился на моей матери и остался здесь. Я немного знаю дари – от него. Я выучила не так много, но достаточно, чтобы говорить.
Хлопнув в ладоши, Салим расплылся в улыбке.
– Ты афганка! – воскликнул он на дари. Слова легко слетали с языка. – Я чувствовал, что в тебе есть нечто особенное. Просто не знал, что именно! И поэтому ты помогаешь нам? Но твой отец… Наверное, он бы не обрадовался, узнав, что ты общаешься с афганскими парнями. Особенно с такими, которые… которые…
Роксана избавила его от необходимости договорить.
– Отец не знает, чем я занимаюсь. Да, ему бы это не понравилось, но не совсем по тем причинам, о которых ты думаешь. Тут все сложнее. Я никому не рассказываю, чтобы не создавать проблемы. Я хочу помогать людям, но ты можешь себе представить, как трудно мне придется, если эти мальчики узнают, что мой отец афганец.
Это Салим прекрасно понимал. Пока Роксана считалась гречанкой, на нее распространялись лишь местные правила. Мужчины из сквера не могли оценивать ее манеру одеваться или поведение по афганским меркам. Но, узнав о происхождении Роксаны, они, вполне возможно, утратили бы свою снисходительность. И тогда ее могли начать преследовать. Подходить к ней с неуместными предложениями. От одной мысли об этом Салиму захотелось, чтобы она больше не приходила в сквер.
– Ты права. Я никому ничего не скажу.
– Спасибо. Давай поедим, и тебе пора уже идти.
Роксана отвела его в кухню и разогрела слоеный пирог со шпинатом, жареного цыпленка и какие-то зеленые овощи. Салим ел, пока не почувствовал, что желудок вот-вот лопнет. Откинувшись на спинку стула, он застонал.
Роксана рассмеялась.
– Понравилось? Похоже, тебе было вкусно.
– Да, очень! Я наелся на три дня вперед, – весело ответил Салим, похлопывая себя по животу.