– Хорошо. Тогда я вымою посуду – и мы можем идти. Если хочешь, подожди в гостиной.
– Нет, я хочу… Я побуду здесь. Я помогу тебе, – робко предложил он.
Роксана просияла. Вместе они прибрали все следы тайного обеда. Потом девушка взяла свитер и они пошли к выходу.
– Сегодня мы идем в Акрополь. Ты был там?
– Акро… чего?
– Акрополь, – медленно повторила она, – я покажу тебе.
На один день Салим стал туристом, да еще и ослепленным страстью к своему персональному гиду. Они бродили по шумным улицам Афин и предместьям, где витали совсем другие запахи и настроения, и в конце концов остановились у подножия лестницы, ведущей к Акрополю, древним развалинам на вершине холма, откуда открывался чудесный вид на Афины. Салим уже видел все это, но только издали. А Роксана рассказала ему о храме, возведенном в честь Афины, о том, как он много раз переходил из рук в руки, и им даже владела Османская империя. Она показала амфитеатр и объяснила, что когда-то здесь находился центр общественной жизни.
Это место заворожило Салима. Они сели у низкой стены, окаймлявшей здание. Он мрачно пнул ногой камешек.
– О чем ты думаешь, Салим?
– Хм… Ну, я думал о том, что эти строения… они очень старые. Им столько лет! А выглядят они лучше, чем самые новые дома в Кабуле.
То, что пощадили две тысячи мирных лет, может уничтожить один месяц войны. Роксана поняла, что он хотел сказать.
– Да. Люди прекрасно умеют разрушать. Разрушать хорошее.
– В Кабуле очень-очень плохо. Все уезжают. Даже там афганцы живут, как беженцы. – Он взглянул на Роксану и снова уставился в землю. – Все афганцы – беженцы. Только это остальные люди и видят в них.
– Салим, – мягко сказала она, – я не вижу беженца, когда смотрю на тебя. Я вижу юношу, который должен учиться в моем классе, обмениваться книгами, заниматься спортом, ходить в кафе. Я вижу тебя.
Она легонько прикоснулась к его руке и на миг сжала пальцы.
– Твой отец тоскует по Афганистану? Он так давно вдали от родины. Не знаю… Может, однажды я вернусь. Иногда я скучаю по дому.
– Нет, он не тоскует. Он любит Афганистан, но говорит, что его родина похожа на женщину, которая слишком красива, поэтому никогда не сможет жить спокойно, ей всегда будет угрожать опасность, даже от своих. Он уехал, когда в Афганистане еще нормально жилось, но после войны это уже другая страна – так он говорит. Он слушает новости и разговаривает с родственниками, которые остались там, и это расстраивает его еще больше.
– Но жить так долго в чужой стране… Там, где даже мечети нет, чтобы помолиться…
– Мечети? Мой отец – не религиозный человек. Он считает, что люди уничтожили религию, а религия уничтожила людей. Еще он говорит, что верит в Бога, а в людей не верит.