– Не надо жалости, – предупредил он ее.
– Я тебя не жалею, – слегка вспылила она.
– Что же тогда?
– Это проявление сострадания.
– Ах. – Дэвид не выглядел убежденным. И ему явно не хотелось принимать от нее как жалость, так и сострадание. – Что ты здесь делаешь? Который час?
– Около четырех. Я беспокоилась о своей собаке. Я не могла уснуть. Я услышала шум во дворе и подумала, что это Бастигал.
– А это оказалась моя мама. Какое счастье, что ты нашла ее, пока она не успела серьезно пораниться секатором. – Дэвид покачал головой. – Она не помнит, что ела на завтрак, но сумела открыть два замка с кодом и разблокировать дверную ручку.
Кайла не решилась еще раз выразить ему сочувствие.
– В доме живет сиделка, но, очевидно, она на что-то отвлеклась. По-моему, она тайком курит на крыльце. Вероятно, она не заперла за собой дверь.
Услышав его тон, Кайла слегка вздрогнула. Не хотелось бы ей оказаться на месте той сиделки.
– Как давно твоя мама стала такой? – тихо спросила Кайла.
Дэвиду не хотелось говорить об этом, но потом он вздохнул, словно решил уступить Кайле.
– Она теряла память последние несколько лет, – приглушенно ответил он. – Все начинается с мелочей, на которые не обращаешь внимания. Приезжая к ней, я замечал зубную пасту в холодильнике. Она надевала разные носки, повторяла уже сказанные фразы. Когда я уезжал, она мне звонила и говорила, что потеряла машину. Потом спрашивала, где мой отец. Так было, пока она еще помнила номер моего телефона. – Дэвид резко остановился и глубоко вздохнул, словно приказывая себе перестать откровенничать. Потом холодно добавил: – Примерно два месяца с ней живет сиделка. Последние несколько недель состояние матери стремительно ухудшается. Мне кажется, ей здесь больше нельзя оставаться.
Кайла промолчала. Она сама пережила горе и знала, что иногда слова утешения только усиливают ощущение одиночества.
Протянув руку, она коснулась груди Дэвида в области сердца. Она не понимала, почему так поступила. Возможно, ей хотелось дать ему понять, что она чувствует, как он терзается.
Кончиками пальцев она ощущала тепло его кожи. Сердце Дэвида билось размеренно и громко. Кайла не знала, успокоило ли его ее прикосновение, однако ей самой стало спокойнее. Она чувствовала его силу и знала, что он достаточно стоек, чтобы справиться со всеми невзгодами.
Мгновение он стоял и смотрел на ее руку, замерев. А потом накрыл ее руку ладонью.
Между ними возникло единение, которое было сильнее любых слов. Кайла вдруг испытала к Дэвиду неведомые ей прежде чувства. Она никогда не чувствовала ничего подобного к своему мужу. Потрясенная до глубины души, она убрала руку с его груди.