Если уж говорить о писателях-современниках, которых я глубоко уважаю, то это в первую очередь Вера Николаевна Панова, которая в самое глухое сталинское, самое черное время сумела написать и опубликовать «Кружилиху» – пощечину партийным бюрократам типа Листопада. Писательница, вероятно, смеялась, когда встречала в печати неумеренные похвалы Листопаду как герою времени. Листопад – это негодяй. Его разоблачение дается дневником Клавдии.
В сталинское время, в черное время поднимались такие настоящие поэты, как Межиров, который отлично понимал долг поэта и старался выполнить этот долг – связать стихи с собственной жизнью. Трагедией Межирова было то, что ему пришлось расти в сталинское время, которое уродовало, мяло и душило души людей. Межиров много работал над переводами и в этом видел выход. После 53-го года, после XX съезда Межиров сделал все, что мог, чтобы вернуться к творческой работе в «Ветровом стекле» – но вновь не встретил настоящей поддержки. Его «уход» в эстетизм, в «красивость» – в значительной степени реакция на невозможность сделать что-либо более существенное в творческом плане.
Межиров не одинок, конечно. Такая же судьба постигла и Бориса Слуцкого, Давида Самойлова… Можно и еще назвать некоторые фамилии.
<н. 1960-х г.>
Александр Блок и Евгений Евтушенко
Совсем не в шутку написано стихотворение Евтушенко «Карьера» («Октябрь», № 9, 1959). Идея его простая, богатством «корневых окончаний» стихотворение не отличается. Отличается оно другим – непростительной неграмотностью, отсутствием исторических сведений, необходимых для поэта. Идейным центром стихотворения взят образ Галилея. Галилей – великий ученый, но он не Джордано Бруно. Он не всходил на костер, он отказался от своих взглядов и дожил жизнь в довольстве и почете.
Тот «Ученый – сверстник Галилея», что
«был Галилея не глупее.
он знал, что вертится земля, —
но у него была семья»,
и был сам Галилей. Исторический Галилей – это приспособленец, человек слабой души.
Евтушенко надо бы знать хоть брехтовского «Галилея».
Оплошность в трактовке образа Галилея – не единственная ошибка стихотворения.
Итак, да здравствует карьера,
когда карьера такова,
как у Шекспира и Пастера,
Ньютона и Толстого… Льва!
Зачем их грязью покрывали?
Ньютон, Пастер и Лев Толстой – люди, во время своей жизни, пользовавшиеся симпатией всего человечества.
Никто не «покрывал грязью» ни Ньютона, ни Пастера. Отлучение от церкви Льва Толстого привлекло к писателю любовь и внимание новых сотен тысяч людей во всем мире.
И Ньютон, и Пастер, и Лев Толстой прижизненно получили полное признание своих идей, своих заслуг.