Шурочка повеселела, у нее появилась надежда, и всю последнюю неделю она с удовольствием гуляла в парке и в горах, ходила с Надей на концерт и в музей местного художника. Уколы и капельницы прекратились, остались одни приятные процедуры – ванны, массаж и получасовой сон с загадочным обручем на голове. Даже вода стала казаться ей не такой противной, и она охотно пила ее. Еще они с Надей набирали кружки и, выходя из павильона, умывали в парке лицо. Надя говорила, что это полезно для кожи, и действительно лицо было свежим и розовым. В киосках купила Оленьке две веселенькие маечки и плюшевую собачку, маме – косынку с видами Кисловодска, тете Наде – красивую кружку, а Виктору Ильичу – большую фарфоровую пепельницу местного завода. У них в санатории в холле был киоск, в котором кроме сувениров продавались красивые импортные вещи. Шура полюбовалась на духи, перчатки, шарфы и галстуки. Подумала купить Олегу красивый подарок, в Москве таких вещей ей взять негде. Но побоялась сглазить. И в последний день, пожалев о десятке, отданной цыганке, купила себе духи за двадцать пять рублей. Запах такой тонкий, нежный, Олегу понравится… Тьфу, тьфу. Врач, выписывая Шуру, сказал, что анализы прекрасные и силы явно восстановились. Она улыбнулась и поблагодарила.
В Москве ее встречал Сережа и, взяв чемодан, сказал, что вот теперь Шура похожа на себя, а то уезжала – краше в гроб кладут. Шурочка посмеялась. Мама и Оленька обрадовались, особенно мама. Она все обнимала ее и говорила: «Слава Богу, ну все хорошо, слава Богу. Выздоровела моя доченька».
Шура целовала маму и обещала отправить ее летом с Оленькой на море, а то что это за отпуск у нее, только устала. Мама махала рукой, какая там усталость – Оленька целый день в садике, а она отдыхала. Летом все равно отпуска не дадут – отгуляла.
Через день Шурочка вышла на работу. Ее определили в отдел письменных источников, где хранились личные архивные фонды и частные коллекции. Заведующей была строгая дама, известная своими научными работами. Она с сомнением посмотрела на новоиспеченного кандидата, которого прислали ей в помощь, и, вздохнув, повела показывать свое хозяйство и объяснять круг обязанностей заместителя. Шурочка оробела, но слушала внимательно, стараясь запомнить все сразу. Так началась трудовая жизнь.
Вечером после работы заехал Виктор Ильич поздравить с первым рабочим днем. Привез бутылку шампанского и торт. Шура с восхищением рассказывала о том количестве бесценных материалов, которое хранится в отделе, о документальном собрании Петра Ивановича Щукина, чья коллекция составляет чуть ли не четверть фонда. Рассказала о строгой начальнице и о симпатичных сотрудниках отдела. Мама радостно улыбалась, а Виктор Ильич одобрительно кивал.