Шура с мамой и Оленькой проплакали целый день. Так жалко было Виктора Ильича. Что за возраст? Жил бы еще и жил, если бы не все эти неприятности. Совсем недавно приезжал к ним, советовал Шуре вступить в партию, тоща легче будет продвигать ее по служебной лестнице. Заведующей пора на пенсию, и Шура вполне может занять ее место. Да и о докторской пора подумать, а там уже все пути ей открыты. Но без партбилета подняться на самый верх почти невозможно. Тридцать лет, пора уже на повышение. Шура отговорилась, работа интересная, она и так всем довольна, но подумает, спасибо. Вступать в партию не хотелось, зачем? Ну, какой из нее руководитель? Она и с людьми разговаривать может только в просительной форме. И вот нет больше человека, который так заботился о них. Поверить в это было трудно.
Шура не хотела брать Оленьку на похороны, ребенок еще. Зачем ей такие тяжелые впечатления в одиннадцать лет? Но дочка просила, ей на до пожалеть бабушку и проститься с дедушкой. Пришлось взять. Шура съездила на Белорусскую и купила двадцать самых лучших белых роз.
Панихида проходила в том же зале, но теперь он был заполнен людьми, фотографами. На стоянке перед входом стояли телевизионные микроавтобусы, много черных «Волг» и больших «Икарусов». Они положили цветы на пол, на гору других букетов. Гроб весь заполнен белыми розами, и лицо у Виктора Ильича было спокойным, обычным… Мама и Оленька заплакали, Шура тоже промокала глаза платком. Их фотографировали. Подошел Борька, поздоровался, сказал, что надо подойти к маме, взял Оленьку за руку. Шура и Ольга Николаевна пошли за ним. Лидия Борисовна сидела в окружении своих родственников, лицо было заплаканное и какое-то погасшее. Шура удивилась, как она постарела! Три года назад виделись на похоронах тети Нади, тогда она выглядела не очень, но все-таки на свои годы. А сейчас перед ней была старуха. Рядом сидела молодая красивая женщина, очевидно Борькина жена. Она кивнула им, чуть подвинулась, и Борька посадил Оленьку рядом с бабушкой. Девочка взяла ее за руку и стала гладить, а свекровь мелко-мелко затрясла головой, как старушка. Оленька заплакала, Алла обняла ее одной рукой и стала что-то шептать. Шура и Ольга Николаевна встали поодаль, за стульями сидящих.
Начали говорить, говорили много и долго. О том, какого замечательного человека потеряли, какой вклад он внес в историю страны, как самоотверженно трудился на благо Родины. Слова были пустые, но торжественные, Шура видела много лиц, знакомых по газетам и телепередачам. Все время фотографировали. Она посмотрела на Борьку, не виделись почти десять лет. Он не постарел, но как-то обрюзг, стал похож на мать. Странно, лицом и фигурой всегда напоминал отца. А сейчас даже стал казаться меньше ростом… Вот жена выглядит хорошо. Шура видела Аллу впервые, и она ей понравилась. Может, и права свекровь? Сейчас трудно представить, что она так страдала из-за развода. И Борьку-то не любила по-настоящему, так… влюблена была. Вспомнила Олега, и сердце сжалось. Семь лет прошло, а забыть не может. Вот уж кого она любила! Слезы навернулись на глаза, и она не стала их вытирать. Плакала и по Олегу, и по Виктору Ильичу…