Лорд Рингвуд побледнел.
– Но королева не ждет нас, – возразил он.
– Известно, что, приезжая в Балморал, она предпочитает забывать о дворцовом этикете и живет в непринужденной обстановке, – успокоил его маркиз. – Она с радостью примет у себя соседей.
Лорд Рингвуд не испытывал подобной уверенности, но маркиз был настойчив.
– Хотя бы расскажите, что вы ей будете говорить, – взмолилась Лавина.
В глазах маркиза заиграли веселые огоньки.
– Думаю, будет лучше, если я вам не скажу, – отрубил он. – А то вы еще лопнете от гнева.
С этими словами он ушел, не оборачиваясь, и Лавине не оставалось ничего иного, кроме как проводить его взглядом.
Полчаса спустя от замка отъехала карета. В карете сидели граф и маркиз, оба в элегантных костюмах, как и подобает тем, кто собирается предстать пред монаршей особой.
Вернуться они должны были не скоро, и мысль о том, чтобы ждать их сложа руки, была невыносима. Лавина поспешила наверх и переоделась в костюм для верховой езды. Потом она вывела лошадь из конюшни и отправилась на прогулку. Когда девушка вернулась, их еще не было, и она начала нервно расхаживать по комнате, сжав кулаки так, что ногти впились в ладони. Ее охватило сильнейшее возбуждение, однако что было тому причиной – страх за отца, за себя или же раздражение, которое вызывал у нее маркиз, – решить она не могла.
Только бы они вернулись поскорее!
Наконец вдали показалась карета. Немного успокоившись, Лавина дождалась, пока мужчины войдут в дом.
– Все хорошо, милая, – сказал граф, обняв дочь. – Завтра вечером лорд Элсвик поедет в Балморал с нами.
– Только не говорите ей, как я это устроил, – вставил маркиз. – Пока я не отойду на безопасное расстояние.
Лавина взяла отца за руку и вывела в сад.
– Папа, что он сделал?
– О, моя дорогая, если бы ты только его видела! Он был великолепен. Он настоял, чтобы управляющий доложил о нас королеве. Потом, когда мы вошли, он поздоровался и сказал: «Я знал, ваше величество, что вы захотите поздравить меня с помолвкой». Королева даже сперва опешила, но потом заявила, что никакой помолвки быть не может, потому что ты, мол, член королевской семьи и не можешь выходить замуж без ее согласия.
– Папа!
– Ты не поверишь, что он ответил.
– С ним я поверю во что угодно. Что он сказал?
– Он сказал: «Ерунда!»
Реакция Лавины была именно такой, на какую рассчитывал граф. Глаза у нее раскрылись так широко, что, казалось, могли вывалиться из орбит. Она прошептала:
– Он сказал «ерунда» королеве?!
– Да. И еще сказал, что никто раньше не считал Рингвудов членами королевского рода и что теперь поздно начинать.