– Наверное, понимаю, – неохотно ответила она.
– Я знаю, не в вашем характере подчиняться, но в этом залог вашей безопасности. И не только вашей, но и вашего отца. Так вся ответственность за неподчинение королеве ложится на мои плечи, и, поверьте, я с этим лучше справлюсь, чем вы или ваш отец.
– Вы правы, конечно, – пришлось признать ей.
– Я это делаю не только ради вас, но и ради вашего отца. Ведь для него очень важно сохранить место при дворе, а если королева из-за чего-то прогневается, он его может лишиться. Ради вас граф может на это пойти, но кто знает, что с ним будет, если он останется не у дел? Если удастся направить королевский гнев на меня, он может избежать худшего.
– Как же вы добры! – порывисто воскликнула Лавина, мгновенно позабыв, что сердится на него.
– Ерунда, – бросил он. К нему вернулась его обычная грубоватость.
– Да-да, вы подумали об отце, о том, как он будет страдать. Это не просто доброта, это забота.
– Вы делаете из мухи слона, – холодно возразил маркиз. – Просто это самый действенный способ добиться своего. Гнев королевы мне не страшен, потому что место при дворе мне и даром не нужно. Но ваш отец – другое дело. Он – человек общества. Он любит людей, ему нравится среди них находиться. Со мной все по-другому. Так что не приписывайте мне сентиментальность. Доброта не имеет к этому никакого отношения.
Лавина с грустью посмотрела на него.
– Я не верю вам, – наконец произнесла она.
– Напрасно, – коротко ответил Элсвик.
– Почему вы скрываете от людей свою доброту? Неужели было бы так плохо, если бы все узнали, что у вас есть и отзывчивая, чуткая сторона?
– Когда мы впервые встретились, вы были умнее, – заявил он. – Тогда вы относились ко мне враждебно, но пытались этого не показывать, потому что вам нужна была моя помощь. Вам следовало бы такой и оставаться.
– Ерунда, – громко произнесла она.
Маркиз опешил.
– Что вы сказали?
– Я сказала: «Ерунда». Если вам можно произносить это слово, значит, и мне можно. Никогда не слышала, чтобы мужчина говорил такие глупости. – Губы ее сложились в ироническую, почти насмешливую улыбку. – Так вы советуете мне относиться к вам враждебно? После того, как только что поцеловали меня? Этим вы хотели настроить меня против себя?
Элсвик покраснел, и на миг спокойствие оставило его.
– У вас острый язычок, – сказал он.
– Не острый, – покачала головой Лавина. – Быстрый. Я говорю так быстро, потому что быстро понимаю, что происходит.
– И что же вы поняли сейчас?
На ее устах снова появилась полуулыбка.
– Скажу в другой раз.
– Да. Давайте возвращаться, – с трудом произнес маркиз. – Мы оба наговорили слишком много ерунды.