– Он не знает, что происходит, – мягко пояснил ветеринар. – Обещаю, он просто спокойно уснет.
Дарси попыталась вспомнить, когда в последний раз смотрела в доверчивые карие глаза своего четвероногого друга. Неужели это было в кухне, когда он бросил Нелл и улегся у ее ног?
Она слабо улыбнулась, вспомнив, как учила его давать лапу, переворачиваться на спину, приносить любимую игрушку – потрепанный старый пластиковый обруч, который, по идее, был похож на пончик. Она подумала о десятках километров, которые они прошли бок о бок, о вечерах, проведенных на диване за просмотром телешоу «Человек и его собака», о том, как он лизал ее руку и тыкался холодным влажным носом, как бы желая напомнить, что всегда будет рядом.
Дарси где-то читала, что, когда собака умирает, хозяину лучше вести себя так, словно ничего не происходит, что завтра, как обычно, наступит новый день, который начнется с длинной прогулки, за которой последуют завтрак и сон на лужайке. Дарси гадала, приходилось ли автору этих строк оказываться в подобной ситуации, когда пытаешься не дрожать, гладя теплую спинку преданного друга в последний раз.
Она кивнула, и ветеринар сделал укол. Дарси закрыла глаза. Она продолжала гладить уши Кляксы, надеясь, что он чувствует ее присутствие.
Когда она снова открыла глаза, то увидела, как его лапы немного напряглись, а грудь сделала последний усталый вдох. В следующую секунду пес замер.
Дарси наклонилась и зарылась лицом в его шерсть, вдыхая знакомый запах.
– Я люблю тебя, – прошептала она сквозь слезы. – Будь хорошим мальчиком, ладно?
– Джастин!
– Дарси? Что случилось?
Она едва могла говорить.
– Как Мэдисон? – спросила она.
Джастин вздохнул.
– Хорошо. Иззи запаниковала. У нее согнулась игла. Но она быстро сообразила дать Мэдисон бенадрил, слава богу. Она провела всю ночь в больнице, но сейчас ей уже лучше.
– Это чудесно, – сказала Дарси и запнулась.
Слезы покатились по щекам, но сегодня ей уже некого было обнять. Место на полу, где любил лежать Клякса, теперь пустовало.
– Дарс, что случилось?
– Кляксу сбила машина.
Джастин молчал, вероятно, ожидая, что она скажет, что все обошлось.
– Сегодня утром его усыпили.
– О боже… – выдохнул он и сдавленным голосом добавил: – Дарс, мне очень жаль.
– Он был со мной каждый день, – прошептала Дарси. Боль стала буквально осязаемой. – Я не знаю, что теперь делать. – Ей хотелось взять его за руку. – Ты можешь приехать?
Повисла длинная пауза.
– Я не могу бросить Мэдисон. – Джастин говорил медленно, словно разрываясь между ней и дочерью. – Мне очень жаль, Дарс. Но я не могу ее бросить, не сегодня.