– Не он один. Как ты сюда попала?
– Это часть моего плана, Александр.
– Какого плана?
– Я планирую быть с тобой до тех пор, пока не умру от старости.
– Ах, этого…
– Шура, мне необходимо поговорить с тобой. Когда ты окончательно придешь в себя. И выслушаешь меня крайне внимательно.
– Объяснись сейчас.
– Не могу. Я же сказала, когда ты придешь в себя. Кроме того, – улыбнулась она, – мне пора идти. Я просидела целый час, ожидая, пока ты проснешься. Завтра приду опять. Видишь, я поместила тебя в угол, чтобы рядом с тобой была стена и нам никто не мешал.
Она показала на окно, рядом с которым он лежал.
– Конечно, оно высоко, но ты можешь видеть клочок неба и два дерева. Северные сосны. Сосны, Шура.
– Сосны, Таня.
Она встала.
– Твой сосед ничего не видит и не слышит. Просто чудо, что еще говорит. Видишь, я сама поставила ему кислородную палатку, которая отгораживает тебя от половины палаты. Куда уединеннее, чем на Пятой Советской.
– Кстати, как Инга?
– Инга там больше не живет, – помедлив и кусая губы, сообщила Татьяна.
– Переехала наконец?
– Перевезли, – коротко бросила она.
Они посмотрели друг на друга и медленно кивнули. Александр закрыл глаза. Он не мог, не хотел отпускать ее.
– Таня, это правда, что ты вышла на лед? Посреди свирепой битвы, в самый разгар сражения за Ленинград выползла на лед?
Наклонившись, она быстро чмокнула его и прошептала:
– Да, о храбрейший воин моего сердца. Во имя Ленинграда.
– Тата, – простонал Александр, чувствуя, как ноет каждый нерв в его теле, – завтра не жди целый час, чтобы я проснулся.
4
Он не мог думать ни о чем, кроме того, что завтра вновь увидит ее. Она пришла к обеду и принесла ему поесть.
– Я сама покормлю его, Инна, – весело бросила она медсестре.
– Можно подумать, это ее собственность, – проворчала медсестра.
– Я ее собственность, Инна, – кивнул Александр. – Разве не она принесла мне плазму на лед?
– Вы и половины всего не знаете! – недовольно фыркнула Инна, уходя и одарив на прощание Татьяну злобным взглядом.
– О чем это она?
– Понятия не имею, – отмахнулась Татьяна. – Открой рот.
– Таня, я вполне могу поесть самостоятельно.
– Ты хочешь есть самостоятельно?
– Нет.
– Позволь хоть немного поухаживать за тобой, – нежно попросила она. – Мне не терпится что-нибудь сделать для тебя. Для тебя.
– Таня, где мое обручальное кольцо? Она висело у меня на шее. Я потерял его?
Татьяна, улыбаясь, вытянула из-за пазухи плетеный шнурок, на котором висели оба кольца.
– Пусть будут у меня, пока мы не сможем снова их надеть.
– Покорми меня, – попросил он, задыхаясь от обуревавших его чувств.