Я начала объяснять и извиняться, но она хлопнула в ладоши, привлекая внимание всех присутствующих в зале. Теперь, как следует оглядевшись, я заметила, как их много. Нервы зазвенели, я попыталась успокоиться, глубоко дыша, как учила меня Джо.
Не помогло.
– Эми, нам нужно проверить твою готовность к речи. – Она указала на микрофон, установленный на главном столе. – Вот что будет.
Она кивнула Нине, вооруженной папкой и наушниками, и та послушно зачитала:
– Фанфары королевских герольдов. Их высочества принц Борис и принцесса Элиза входят в зал через восточную дверь. – Тренированным жестом стюардессы она указала на тайный проход. – Остальная семья, смотрите примечания, входит через западную дверь. – Еще один жест. – Фанфары замолкают. Мисс Амелия Уайлд встает и произносит молитву со своего места под номером десять за главным столом.
Она указала на мое пустое место.
– Что? Вы хотите, чтобы я сейчас это сделала? – глупо спросила я.
– Да, пожалуйста, – сказала Лиза.
Лео стиснул мою руку, и я бездумно двинулась к платформе, сжимая папку в руках. Я поднялась по ступенькам, пытаясь высоко держать голову, села на указанное место, затем снова встала. Микрофон издал громкий скрипящий звук, и кто-то метнулся вперед, чтобы поправить его.
Отсюда столы казались особенно длинными. Сколько тут мест? Двести? Триста?
У меня задрожали колени, я отчаянно заморгала и сказала себе, что я справлюсь. Я тренировалась. Это всего лишь четыре предложения, и я знала их назубок.
Кто-то нетерпеливо кашлянул.
– Wirdanken Dir, – начала я, – O Christus, unser Gott, das Du…[63]
Резкий громкий вздох пролетел по залу, целое море лиц в ужасе повернулось ко мне.
Слова застыли у меня во рту. Я что, неправильно их произнесла?
Или сказала, что у них толстая тетушка, или что-то еще хуже? Я взглянула на Лео, но у него на лице были написаны лишь изумление и тревога.
– Что? – пискнула я. – Что я сделала?
Борис со вздохом снял с головы пластиковую корону и посмотрел на меня.
– О, дорогая, – сказал он. – Ты только что навлекла на эту семью два века несчастий.
В суматохе, которая последовала за моим ужасным проступком, я отчаянно пыталась цепляться за единственный из доступных позитивный момент: по крайней мере здесь были всего сорок – или около того – действительно важных господ, а не четыреста семьдесят три (как выяснилось) гостя грядущего вечера.
– Не обращай на папу внимания, – тут же сказал Лео, как только я скатилась с платформы. – Это не злой рок, это просто глупая традиция. Мы не говорим во дворце по-немецки – такое правило ввели наши предки, чтобы сблизиться с итальянскими семьями.