— А вы актер, Семенов, — проговорил Денисов, не отрывая пристального взгляда от арестованного. — Не пробовали себя в театре?
— Нет, годы пока небольшие. И снова поправлю — Спиридонов я, а не Семенов. Василий Иванович, сын хороших родителей, правда, умерли оба. Место рождения — Кострома, год 1944-й, образование — среднее пока. Не женат. Дурными болезнями не болел. Все это я полняком доложил следователю, можете полюбопытствовать.
— Уже полюбопытствовал. Вы когда приехали в Калининград?
— Позавчера.
— Откуда?
— Из Свердловска. После демобилизации.
— Поезд?
— Двадцать девятый.
— Вагон?
В ответе на этот единственный вопрос Денисову почувствовалось колебание. Оно длилось мгновение, только натренированное ухо Денисова могло различить его.
— Одиннадцатый.
— Купейный?
— Не по карману.
В камеру вошел следователь и сделал знак Денисову. Денисов вышел в коридор.
— Приехал Слесаренко, — сообщил следователь. — Устроим опознание по форме?
— Зовите его сюда.
Слесаренко, войдя в камеру, уставился на Спиридонова с испугом, потом растерянно обернулся к следователю и Денисову. Арестованный с мрачной усмешкой внимательно следил за Слесаренко.
— Вроде похож… — беспомощно начал Слесаренко. — А вроде и…
— …не тот, — сердито закончил арестованный. — Формула испытанная: парень вроде Володи, да похож на Кузьму. Так кто же я — Володя или Кузьма? Говори точно, олух!
— Не знаю, — сказал Слесаренко и обиделся: — Почему олух? Я же чего не видел, того не говорю.
Уже в коридоре он, волнуясь, объяснил Денисову и следователю, что ночной гость чем-то и вправду схож с арестованным, но оговаривать невинного он не хочет — скорее другой приходил на турбазу, не этот…
— Новые данные от экспертов, — сказал следователь Денисову, когда они пошли в его кабинет. — Посмотрите сами?
Эксперты сообщали, что след на контрольноследовой полосе вполне мог быть оставлен огромной ногой арестованного. Зато отпечатки пальцев руки не совпадали с найденными на посуде и консервных банках со стола Слесаренко. Заведующий турбазой был прав: арестованный у него в доме не был.
Денисов понимал, что Семенов при желании справился бы со всеми рыбаками на траулере и вполне успел бы скрыться в тумане реки. Но Семенов, очевидно, не хотел этого. А, может быть, струсил! Показалось, что проще сдаться пограничникам, чем подставлять голову посланной вдогонку пуле?
Денисов представил себя на месте агента. Провал задания, многолетнее заключение — с одной стороны, а с другой — выстрелы вслед, вслепую, в тумане. Да как тут можно колебаться? Что тут выбирать? Шансы слишком неравны. Прыжок в воду, а там будь, что будет, — вот как действовал бы сам Денисов в подобном случае! Считать же врага трусливее себя у него не было никаких оснований.