Не все, конечно, но многие.
И Кира, проходя мимо и пиная мою сумку, озвучила всеобщую претензию:
– Ну что улыбаешься, морда, журнал испоганила и довольна?
– Что? О чем ты?
– Ой, только не надо тут валять дурочку, ты поисправляла в журнале оценки тем, кто тебе не нравится. Молодец, нечего сказать. – И она любовно погладила на груди свою полупрозрачную черную кофточку, в тон которой на ней была длинная обтягивающая юбка. Сейчас одноклассница напомнила мне каркающую ворону.
Я вскочила, щеки у меня горели, сердце колотилось как сумасшедшее.
– Я ничего подобного не делала! – громко сказала я.
– Ко-ко-ко, кто это тут кудахчет? – Кира прищурила один глаз и, дунув на свою челку, противно сказала: – Ты попала, кур-р-рочка!
Мне хотелось ее ударить, кулаки сжались сами собой.
Я вспомнила закрывающуюся за мной дверь учительской и лежащий на столе открытый журнал. Так вот что они сделали. Не просто закрыли меня в учительской, а подставили.
– Ты сама это сделала! – выдохнула я.
Кира посмотрела по сторонам, обратившись к ребятам:
– Все слышали? Я сама это сделала! Сама взяла и исправила оценки себе и своим подругам! Как будто никто не заметит! Нормально!
Она все продумала. Значит, оценки исправлены и у нее, чтобы было не подкопаться. А чего я ждала? Я ведь знала, какая она. Эксперт по уничтожению каждого, кто ей не угодил.
Я тяжело вздохнула, и у меня вырвалось:
– За что ты меня так ненавидишь?
Кира громко рассмеялась.
– Ты себе льстишь. Ты жалкая неудачница и ненависти не заслуживаешь. Ненавидеть можно лишь равного себе! – Произнося это, Кира посмотрела на Лию, которая с отстраненным видом смотрела в окно. Означало ли это, что она ненавидела Лию? Но за что?
Я взяла сумку с крючка, у меня голос дрожал:
– Хочешь меня ненавидеть? Это можно устроить!
Когда я выходила из класса, было очень тихо. Я спустилась в гардероб, забрала вещи и хотела уйти, но охранник затребовал пропуск. Конечно, у меня никакого пропуска не было. Я пыталась объяснить, что мне стало плохо, но он лишь качал головой и посылал меня в медпункт.
Я уже отчаялась покинуть стены этой школы, но мне повезло. К дверям, одетый в мотоциклетную куртку и кожаные штаны, заправленные в высокие ботинки, шел Данила. Заметив меня, он обрадованно махнул рукой.
– Привет! Ты что тут делаешь?
– Пытаюсь выйти.
– Так в чем дело? Пойдем. – Он взял меня за руку и, проходя мимо охранника, бросил: – Алексей, все нормально, она со мной!
Мы вышли на крыльцо, я жадно вдохнула влажный воздух и поежилась. Сырость пробирала до костей.
– У вас уроки отменили? – спросил Данила.