– Нет, я сама ушла.
– Сбежала? – удивленно посмотрел парень.
От обиды у меня снова задрожал голос:
– Вчера меня закрыли в учительской, а сегодня обвинили в том, что я своим врагам оценки в журнале исправила. Отца вызвали.
– И много у тебя врагов?
– Вагон и маленькая тележка!
Он задумчиво покачал головой.
– Знал я одну девочку, у которой было врагов не меньше.
– И что она с ними делала?
– Она… – он помолчал, – создала из них верную армию, которую, в конце концов, возглавила. Темная история.
И мне даже казалось, я знаю, о ком эта история. Она такая же темная, как обложка дневника, хранившего эту историю. Но я промолчала. Данила подошел к мотоциклу и, вручив мне шлем, сказал:
– Поехали, развлечемся! Нельзя долго носить в сердце огорчение, от этого оно чернеет!
– Это и произошло с девочкой, которая возглавила армию своих врагов? – не удержалась я от вопроса.
Данила приподнял бровь и наклонил голову набок.
– Возможно!
Я села позади него на мотоцикл. Мы уже отъезжали, когда я заметила на крыльце отца. Он смотрел на меня с любопытством и удивлением.
Ого! Что это было? Кажется, я сейчас урвала крупицу отцовского уважения!
Данила обернулся и сказал:
– Мужик в костюме на нас так посмотрел!
– Это мой отец.
– Тот самый неловкий момент, – засмеялся Данила, – мне стоит развернуться и вернуть ему дочку?
– Конечно, если хочешь услышать, какой ты неудачник и что в его время парни были посмелее!
– Я тебя понял. – Он дал по газам.
Я крепче обняла его за пояс и прижалась щекой к его спине. От его куртки пахло как от моего дневника… Вернее, от дневника пахло как от Данилы. Да и дневник этот был не мой. Как и парень, с которым я мчалась на мотоцикле по городу.
Из-за утренних пробок покататься не удалось. Мы пошли в кино на первый сеанс, но в удобных мягких креслах было так хорошо и уютно, что мы остались и на следующий, накупив побольше попкорна и газировки.
После мы побродили по центру, фоткаясь на телефон у памятников и соборов. Из-за серых туч выглянуло солнце, позолотив купола, скрытую под пылью позолоту на оградах парков и решетках мостов. Солнце коснулось рыжей листвы на деревьях, и весь город вспыхнул, точно пламя – яркий-яркий.
Впервые с момента моего приезда я вдруг увидела окружающую меня красоту и поняла слова соседа о Петербурге, показавшиеся мне напыщенными.
С Данилой было очень комфортно. Он легко находил темы для разговора, заставлял меня смеяться и был галантным, подавая мне руку и открывая передо мною двери. Я все больше и больше понимала Киру. Он был потрясающим. Испытывала ли я стыд, гуляя с чужой мечтой? Нет, теперь нет. Кира своей подставой с журналом поставила крест на моем терпении.