Записки шанхайского врача (Смольников) - страница 3

Книги моего отца - это, прежде всего, подробные экономические отчеты о торговле и движении грузов, однако встречаются в них и любопытные описания жизни местного населения, например, очерк о Желтугинской республике. Это история о том, как русские старатели и беглые каторжники основали что-то вроде республики на китайской территории. Река Желтуга - приток Амура. Золото в ней нашли орочены (эвены), а русские пришли туда в 1860 году. Прииски просуществовали до 1886 года. В последний год их существования численность населения там составляла уже более десяти тысяч человек, а золота было намыто более четырехсот пудов, то есть около семи тонн. Вначале на приисках никакого правления не существовало, но после убийства человека молотком среди бела дня решили навести порядок. Поселением управлял старшина, руководствуясь евангельским законом Моисея: «Око за око, зуб за зуб». За воровство полагалось пятьсот ударов «терновником» (ремень с гвоздями), что фактически означало смертную казнь. За привод в поселение женщин - сто ударов. За любые провинности преступника изгоняли из поселения, и на границе ему давали еще сто ударов. Очевидно, на память. Серьезные дела решались общественным сходом. Для его созыва стреляли из двух пушек: их в поселении всего две и было.

Русские по-разному попадали в Китай. Мне рассказывала одна старушка, как она с мужем ехала из Сибири на станцию Бухэду. Они везли с собой на телегах сруб русской избы. Я тогда не спросил ее, каким путем они добирались, но, скорее всего, через пограничную станцию Манчжурия на Майлар. От Майлара до Бухэду - две станции. Дорога в то время еще не действовала, и ехали они, наверное, около тысячи километров по полупустыне и степи.

Здесь будет уместно вспомнить историю одного русского миллионера, назовем его Иваном Зарубиным. Он мальчишкой поступил работать к русскому купцу, жившему в Монголии и скупавшему у монголов шерсть. Купец быстро оценил природную смекалку Вани, сделал его своим доверенным лицом и посылал на лошадях отвозить деньги в русский банк в Троицкосавск. А Ваня учился у купца, как нужно делать деньги. Однажды, уже, очевидно, выучившись этому искусству, он, вместо того чтобы везти большую сумму денег в Троицкосавск, повернул свой караван на юг, прибыл в Китай и осел в Тяньцзине. Там Иван построил большую шерстомойку (Тяньцзинь был центром торговли с заграницей шерстью, пушниной и кишками для колбас) и начал богатеть. Вскоре он выстроил себе замок - иначе этот дом и не назовешь - единственный в Тяньцзине. Автором проекта был, наверное, какой-то немецкий архитектор, потому что оно напоминало небольшой замок немецкого барона. Зарубин начал устраивать приемы и приглашать к себе иностранцев, проживавших в Тяньцзине. В те годы их было не так уж много - порядка нескольких сотен, а русских - и вообще почти не было. На приемах у Зарубина поили шампанским, поэтому в иностранных кругах его так и прозвали - «мистер Шампански». Он был женат. Детей у него не было, и он взял на воспитание мальчика и девочку. Его приемный сын был моим другом детства.