Я зашел в комнату дежурного по зданию. Там собрались начальник тюрьмы Хогги еще какие-то чины. Около стола сидел больной. Хогг обратился ко мне: «Я вам ничего не буду говорить, доктор. Я прошу вас осмотреть больного и дать свое заключение». На мой вопрос: «На что вы жалуетесь?» - сержант ответил, что чувствует себя вполне здоровым. Я осмотрел его, нашел, что у него очень частый пульс, и написал в больничном листе «тахикардия». Начальник тюрьмы мрачно взглянул на меня и процедил сквозь зубы: «Очень хорошо, доктор. Благодарю вас». Позже я узнал, что тот сержант напился на дежурстве и на основании моего заключения его хотели выгнать со службы. Я подумал тогда, что этот человек будет вечно мне благодарен. Однако потом раза два он приходил ко мне, уже по болезни, и каждый раз держал себя так нагло, что я пожалел, что не смог тогда поставить ему правильный диагноз. Это был единственный случай пьянства на работе, который я видел.
Китайцы пьют очень мало. Прожив сорок лет в Китае, я никогда не видел пьяных или валяющихся на улице китайцев, хотя в искусстве этот порок воспевается. Знаменитый китайский поэт Ли Во (701-752 н.э.) изображен на бесчисленных рисунках и в виде статуэток, сделанных из фарфора или вырезанных из красного дерева, не иначе как сидящим у бочки вина литров на тридцать. Многие его стихи прославляют употребление вина. Но общение с китайскими студентами в университете в течение восемнадцати лет укрепило мое убеждение в том, что китайцы либо вообще не пьют, либо очень воздержаны в отношении алкоголя.
В общем, Шанхай вовсе не был «Дальневосточным Вавилоном», каким его описывали случайные писатели и журналисты, приезжавшие туда на несколько недель. Я прожил в Шанхае двадцать лет, и как врач знал об обитателях этого города больше, чем, скажем, служащий английского банка, и уж гораздо больше, чем случайный посетитель, такой, как, скажем, Борис Пильняк.
Шанхай очень своеобразен и неповторим, и именно это шокировало европейского или американского туриста. Отсутствие законов и правил, принятых у «себя дома», заставляло думать, что Шанхай гнездо пороков, скопище таинственных опиекурилен. Это не так. На территории международного сеттльмента было сколько угодно публичных домов (думаю, не больше, чем в Париже, Нью-Йорке или в Лондоне), но не было стриптиза. Не потому, что стриптиз считали аморальным, а потому, что это - американское изобретение, сеттльмент же был практически английской колонией, а у англичан в те годы стриптиз еще не вошел в быт. Зато в частных домах играли в стрип-покер с полным раздеванием, но это никого не касалось.