— Как это мило! — наигранно восхитился дядя, аплодируя мне, — Но скажу тебе, что кто-то добился этого своим умом и своим трудом, а некто не желает палец о палец ударить, чтобы улучшить свою жизнь! Ленивые, лживые и завистливые люди готовы умереть с голоду, лишь бы ничего не делать! Они мечтают, что им на голову свалится несметное богатство, рассказывают своим детям сказки о том, как какой- то деревенский дурачок разбогател потому, что сумел обхитрить самого короля и его министров. И ждут чудес, не понимая или отказываясь понимать, что никому они не нужны! Никто не будет делать для них чудеса!
— Но я сама была такой! Такой же бедной и несчастной! И никто мне не помогал! Я тоже надеялась на чудо, и оно произошло! — возразила я, вспоминая, как тяжко мне жилось в нашем мире.
Демон не ответил. Он взглянул на мое отражение в зеркале и произнес:
— Я распорядился, чтобы тебе принесли платье для завтрашнего бала, и имел наглость от твоего имени выслать приглашения всем кандидатам на твою руку. Они прибудут завтра во дворец…
Его слуга внес сверток и с поклоном положил его на кровать.
Дядя, или, по крайней мере, тот, кому я случайно навязалась в бедные родственники, не прогадал с фасоном платья. С цветом, правда, промашечка вышла, но дареному платью под юбку не заглядывают. Смотрелось оно на мне гораздо лучше, чем все те обноски, которые мне приходилось носить до сих пор. В целях экономии я срезала все драгоценности с моего старого платья и сложила в импровизированный мешочек. Целее будут. Горничная, увидев, что на моем старом платье не осталось ничего кроме уродливой вышивки, отказалась его чистить.
— А это платье вы не хотите почистить? — спросила она, разглядывая драгоценности, густо размещенные в районе фиолетового лифа.
Я отрицательно покачала головой. Услуги местной химчистки мне явно не по карману. Расстроенная горничная удалилась, в надежде, что я разолью вино на платье или вспотею, как лошадь Пржевальского после победы на скачках и вот тогда от ее услуг уже не отверчусь!
— Сойдет! — кивнул дядя, глядя как я примеряю обновку.
— Я верну его после торжества! — предупредила я, чувствуя себя настоящей Золушкой, благодаря комплексу которой, в городе, где я жила, процветает прокат дорогущих платьев на один вечер.
— Как хочешь, — равнодушно бросил демон, присаживаясь на кровать.
— То есть это подарок? — спросила я с сомнением, глядя в глаза благодетелю.
— Нет. С чего бы мне дарить тебе подарки? Ты не моя любовница и никогда ею не станешь! Кишка тонка! — как-то совсем не по- рыцарски ответил мой родственник, — Тем более, как я могу подумать о таком, глядя на твое лицо! Оно так похоже на лицо моей бесценной племянницы, что меня непроизвольно передергивает при мысли о том, что мы можем проснуться в одной постели! Так что это — не подарок, а выгодное капиталовложение.