— Верни все в норму. — Голос доносился откуда-то издалека, а может, у меня просто отчаянно билось сердце, отдаваясь в ушах набатом.
Я словно оказалась на большой глубине, где даже русалкам тяжело находиться. Толща воды давит, лишает слуха и зрения, зато усиливает ощущения. Продолжая чувствовать ладонь, которая поглаживала мне спину, запаниковала. Возникло ощущение, что на мне и вовсе нет одежды. Никогда не ощущала подобного.
— Что вы делаете? — растерянно прошептала я.
От спокойствия не осталось и следа. По позвоночнику пробежала горячая волна, в голове зашумело с новой силой, и я ни о чем не могла думать, кроме как о мужских пальцах, продолжавших ласкать тело сквозь одежду, сводя меня с ума.
— Удерживай, — резко приказал страж.
Как же я ненавидела его в этот момент! Ненавидела и понимала, что вот он не отвлечется из-за какого-то прикосновения. А я… Магистр прав, мне необходимо любыми путями сохранять концентрацию. Во время отборочных соревнований, да и просто в жизни может произойти все что угодно…
Прикусив губу, чтобы боль прогнала туман из головы, я восстановила воронку.
— Прекрасно, — прошептал господин Эйнар.
Только я собралась выдохнуть с облегчением, как почувствовала, что мужские руки легли мне на бедра.
Это было слишком! Резко развернувшись, я забыла про все. Воронка распалась в ту же секунду, обрушив на нас огромную массу воды. От ее тяжести я не удержалась и рухнула на пол, машинально прикрыв руками голову. Никогда еще ничего подобного не происходило со мной! Не удержать заклинание, которое сама же и создала! Даже когда у меня только открылся дар, я… Чувство обиды затопило все внутри, вытеснив злость на стража. Случилось именно то, о чем меня предупреждали. Я не способна удерживать концентрацию. И о каком соревновании можно говорить?
Обняв колени руками, я уткнулась в них лицом. Встать и посмотреть в лицо господину Эйнару я не могла. Увидеть насмешку или, что еще хуже, разочарование и презрение? После того как заявила, что лучше и сильнее всех? Хотелось плакать, но слез не было. Только дикая опустошенность, нескончаемый стыд и разочарование в самой себе.
Почувствовав руку на своем плече, нервно им дернула, продолжая упиваться жалостью к себе.
— Селеста?
Голос был мягкий, в нем звучало сочувствие, и это меня разозлило. Подняв голову, я посмотрела на мужчину. Он не насмехался, наоборот… В какой-то момент мне показалось, что я вижу жалость… Осознание этого и привело меня в норму. Больше всего на свете я ненавидела жалость, считая ее самым худшим из чувств. И увидеть ее в мужчине, силой и могуществом которого восхищалась, перевести отношения в плоскость взрослого и ребенка? Ни за что на свете!