– Что за ерунда?! – фыркнула я. – Я не нуждаюсь ни в каких стоп-кранах. Напротив, будет лучше, если избавлюсь от большинства из них.
– Вот-вот, об этом я и говорю, – Пашка всплеснул руками и покачал головой, что только взбесило меня еще больше.
– Ты что же, считаешь, что быть журналистом – это кропать скучные обзоры Масленицы или Дня семьи? Хочешь остаться одним из миллионов одинаковых писак, копирующих темы и абзацы друг у друга? Зачем тогда вообще было идти в журналистику? Просто ради надежды со временем выбить себе теплое место где-нибудь в Европе?
– А ты хочешь, как всякие гринписовцы, лазать на нефтяные платформы, делать себе имя на дешевых сенсациях? Прочишь себя в «великие»? – ехидно спросил Павел.
Мы кричали и кричали, наговорив кучу гадостей и глупостей в слепом желании сделать друг другу как можно больнее. Мне кажется, я преуспела в этом больше. И еще кажется, что, если бы в моей жизни не было Страхова, не было бы и этой ссоры, потому что каким-то образом все, даже эта ссора, было вовсе не из-за статьи, гонорара или взгляда на журналистику в целом. Весь разговор для меня был – о любви или, вернее, о ее отсутствии.
Павел выдохся и замолчал, демонстративно игнорируя меня взглядом. Думаю, он ждал, что я подойду и попытаюсь примириться. После всего того, что я наговорила…
Но я решила, что нет никакого смысла в продолжении нашего диалога и что состояние медленной войны меня устраивает. Я вышла из квартиры, а когда вернулась туда через несколько часов, Павел сидел и печатал какие-то заметки на компьютере. Молча пройдя в комнату, увидела, что мои деньги все еще лежат на столе, я сгребла их и запихнула в сумку. Услышав мои шаги, Пашка напрягся всем телом, выпрямился и принялся отчаянно делать вид, что ему нет до меня дела. Мне же действительно не было до него никакого дела, и вернулась я только потому, что мне было просто некуда больше идти.
Ужасно, я знаю. Что, если бы мне было куда идти? В этом случае я бы, скорее всего, вот так и исчезла из его жизни тем вечером, не сказав ему ни слова. Я, которая всегда осуждала мужчин, расстающихся с женщинами путем короткой эсэмэски или просто испаряющихся с горизонта в тонком утреннем воздухе, – сейчас я испытывала страстную потребность и желание поступить именно так. Оказывается, подлость иногда может быть весьма оправданной.
Я переоделась и улеглась спать, укрывшись отдельной простыней. В таких ситуациях, как у нас, после ссор и скандалов, мужчины обычно уходят спать в другие комнаты. Есть даже такая тема – уйти спать на диване, что означает именно поссориться и разругаться в пух и прах. Но у нас не было ни дивана, ни гостиной, ни даже второго одеяла. Я лежала, слушая равномерный стук клавиш ноутбука, и думала, что буду делать, если завтра Павлик предложит мне съехать с квартиры. Мысли плавно перетекали одна в другую, и я кончила тем, что принялась, сама не знаю как, думать о том, что буду делать, если он