«Нет, отказываться нельзя, значит, так предначертано мне самой судьбой, предначертано свыше».
Зная, что таких, как Брукс, можно посчитать по пальцам, директор института остановил свой выбор на нём — опытном геологе, работавшем в суровом северном крае. В качестве напутствия Бергер сказал, что стране нужен второй Алдан, поэтому, кроме Западной Сибири и Алтая, институт будет заниматься изучением западной части Станового хребта и Патомского нагорья.
Так неожиданно для самого себя Брукс оказался на Алдане — далеко от тех мест, с которыми были связаны первые открытия, радостные и тревожные дни его жизни.
С самого начала всё пошло не так, как ему хотелось. Несмотря на то, что подготовку к предстоящему полевому сезону он начал ещё с зимы, проблемы оставались до самого конца. После команды директора института ему дали зелёную улицу. Даже Стрижов, начальник отдела материальных ресурсов, или проще, снабженец, и тот повернулся к нему лицом. Если раньше Сан Саныч говорил, что на его складе ничего для него нет, то теперь предлагал всё подряд. Так совершенно неожиданно Ивану перепали собачьи спальные мешки, кухлянки и даже полрулона цветастой ткани для пошива пробных мешочков.
Площадь Брукса, так же, как на Яне, оставалась белым пятном, поэтому ему предстояло изучить геологическое строение, составить карту и, возможно, даже открыть новые месторождения. Народ в его партии подобрался как-то незаметно, будто сам по себе. Сначала вместе с ним пришли коллектор Семён Иванов и горный мастер Егор Потехин, потом враз объявились техники-геологи Николай Серкин и Пётр Андрушкин. Все геологи, как на подбор — молодые и сильные, с горящими глазами.
Своим заместителем Иван назначил Андрушкина. По возрасту тот был даже старше его, но Пётр окончил геологоразведочный техникум и уже несколько лет проработал на Кольском полуострове. На плечи Андрушкина легла подготовка к экспедиции, он же отвечал за составление геологической карты. Потехин руководил шлиховыми поисками, на которые не без оснований возлагались большие надежды.
Вся зима ушла на сбор материалов и снаряжения. Проблема была с топографическими картами, которых в институте постоянно не хватало. В первое время в наследство от ушедшего Петракова, Бруксу перешла потёртая карта миллионного масштаба. Обзорная «портянка», как назвал её Андрушкин, один сантиметр которой был равен десяти километрам на местности, охватывала почти весь Алданский щит, занимавший десятки тысяч квадратных километров. На этом планшете его площадь работ оказалась почти рядом с базой Алданской экспедиции, хотя по прямой до неё было больше двухсот километров. Южная часть площади попадала в единую горную систему Станового хребта, коричневой полосой протянувшегося с востока на запад. Извилистыми голубыми змейками горную систему прорезали Алдан, Олёкма и Чара. В них впадали более мелкие водные артерии, вбиравшие в себя другие водотоки.