Неожиданно девушка сменила гнев на милость — стала более покладистой. А когда услышала, что она самая красивая и Иван её любит, разрешила один раз поцеловать в щёчку. Парню этого только было и надо: за первым поцелуем последовали другие — более страстные и продолжительные. Девушка расцвела прямо на глазах, её нежность и отзывчивость покорили Ивана.
— Мы теперь всегда будем вместе, — шептал ей парень, — я тебя отсюда заберу. Как только устроюсь на новом месте, приеду за тобой.
В ответ Настя только улыбалась, думая про себя, что такого сокола в клетке не удержишь, если вырвется на волю — только его и видели. И всё же надеялась, что он приедет и увезёт с собой. Она понимала, что влюбилась и будет без него страдать.
Целый вечер они прогуляли по берегу Алдана. Настя показывала окрестности своей деревни, а Иван рассказывал о себе: как учился в горном, как добирался до Магадана, где хотел работать и как оттуда его направили в медвежий угол. Потом, как само собой разумеющееся, поведал о случившейся трагедии. Настя не перебивала, но после его рассказа так разволновалась, что даже прослезилась. Непонятно как, они оказались в каком-то сарае, стоявшем на краю деревни. Никого вокруг не было и, открыв дверь, Иван с Настей залезли на кучу сена, уложенного до самой крыши. Внизу шуршали мыши, холодным ветром трепало дранку над головой, а они ничего не слышали. Их горячие сердца переполняла страстная любовь
Столица Якутии встретила крепким морозом и ясным солнечным днём. Зима вступила в свои права. Больше чем на полгода затаилась северная природа в ожидании первого весеннего тепла. В Якутске пути-дороги Ивана и Сенькина разошлись. Пилота увезли в больницу, а геолога Брукса — в представительстве «Дальстроя», откуда через неделю отправили в Верхоянск.
В геологоразведочное управление Иван добрался только в конце рабочего дня. Встретил комендант — пожилой человек с вставными железными зубами.
— Присаживайся, не стесняйся, — узнав, откуда тот прибыл, пригласил к столу Сан Саныч. — Попьём чаю, а потом всё остальное. Спешить нам не куда, до утра ещё далеко.
Не успел Иван обжиться, как на пороге появился молодой человек в кухлянке с капюшоном и в серых валенках. В руках незнакомец держал такие же вале¬нки только с отворотами.
— Николай, — подал он руку. Познакомились. — На, возьми, — протянул валенки. — А то пока тебе выдадут, ноги отморозишь. Не понадобятся, вернёшь.
В палатке заметно потеплело, гудела разгоревшаяся печка, пахло берёзовым веником и сырым бельём. Иван уже не чувствовал себя всеми забытым и покинутым.