— Ага. — кивнула она и откусила ещё одно пирожное. — То есть ты всё ещё думаешь, что Вишневецкая что-то скрывала про четвертый узел?
— Более того, — добавил я, отставив чашку, — скрывала два раза подряд. Двенадцатое, помнишь?
— Ну двенадцатое. — пожала плечами Фудзисаки. — Может, оставишь это летунам? Гоняться за неизвестно какими кораблями нам не с руки, у нас, блин, дело…
— Да, у нас, блин, дело. — сказал я. — Но оставлять этот конец болтаться в воздухе я тоже не намерен, мало ли что. Особенно, — добавил я, — если дело касается контрабанды.
— Контрабанды? — прищурилась Фудзисаки. — Ты всё ещё думаешь, что тут дело в контрабанде?
— У тебя есть мотив получше? — спросил я.
Жюстина развела руками.
— Уговорил. — произнесла она. — Допустим. А потом куда?
— Вернемся в Цитадель, полюбуемся на Вишневецкую… — ответил я. — Потрясем Валленкура на предмет денег и бумажки. Потому что что-то мне здесь не нравится: контрабанда контрабандой, но что они сюда провозили, чтобы потом зарезать диспетчера на рабочем месте, ядерную бомбу?
— Боги упаси. — пробормотала Жюстина. — Это вообще не наша юрисдикция.
— Вот именно. — про незнакомую женщину, окликнувшую меня по имени, я предпочёл пока не упоминать. — Ну и мне нужно будет встретиться с кое-какими источниками, так что неплохо бы нам управиться со всем этим до вечера.
— Знаю я твои источники… — буркнула Жюстина, насупившись. — А потом что?
— А потом будем думать. — сказал я и сам, в свою очередь, откусил кусок пирожного.
* * *
Бело-синий «Муракумо» ждал нас на крыше. Сегодня, на фоне сгущающихся над городом серых облаков, люфтмобиль как нельзя лучше соответствовал своему названию.
Фудзисаки снова была за штурвалом, и я сел рядом, убрав с сидения пустую коробку из-под эклеров. Со свистом ожила турбина, выходя на режим, и Жюстина подняла люфтмобиль в воздух.
— Может, всё-таки, за пирожными? — спросила она с улыбкой.
— Обойдёмся. — отмахнулся я. — Ты веди пока, мне надо позвонить.
— Опять твой Еремеев?
— Он не мой Еремеев, он свой собственный.
Жюстина фыркнула и отвернулась к приборам. Люфтмобиль развернулся и пошёл вверх, набирая высоту для назначенного эшелона. Внизу промелькнула Аракава и мосты через неё, мелькающие белые спины троллейбусов и омнибусов на перекрестках. Девять часов: город уже проснулся, умылся, позавтракал и теперь судорожно пытался добраться на работу.
Я отвернулся и набрал Еремеева.
— Инспектор Еремеев, Транспортная полици… — А, Штайнер, это ты. — оттарабанил Еремеев, стоило ему снять трубку. — Чего тебе?
— И тебе доброе утро, Жан. — благодушно ответил я. — Ты на работе?